Несмотря на то, что был сентябрь, солнце светило ярко, по - летнему. Густые толпы празднично разодетого народа заполнили всё пространство от храма римской богини войны - Беллоны - на Марсовом поле до самого Капитолия.

Третий день Рим праздновал триумф консула Люция Эмилия Павла, покорителя Македонии, захватившего в плен самого македонского царя Персея. С раннего утра по римским улицам проходили колонны войск. Выступавшие впереди трубачи играли всё один и тот же грозный воинственный марш, под звуки которого обычно легионы шли в битву. Звуки труб перемешивались с радостными криками, которыми толпы народа приветствовали проходящие войска. «Ио! Триумф!», - не переставая, кричал народ (восклицание «ио» у римлян соответствовало нашему «ура»).

Казалось, со дня основания Рима никогда ещё не было такого ликования. Войска консула захватили невиданно богатую добычу. Даже привычные к таким пышным зрелищам римляне были изумлены. Первого дня триумфа едва хватило на то, чтобы провезти на 250 повозках все произведения искусства, статуи и картины, захваченные у неприятеля. На следующий день везли оружие, доставшееся победителям: золочённые щиты и длинные македонские копья - сариссы, оружие фракийцев и конскую сбрую, мечи, панцыри, шлемы… Дальше следовали 3 тысячи человек, нёсших 750 сосудов, наполненных серебряными монетами. В каждом сосуде было по 3 таланта - около 80 кг серебра. Поэтому каждый сосуд несли 4 человека. 750 воинов пронесли богато украшенные, тонкой работы чаши и вазы. Последний, третий день триумфа должен был быть самым интересным и блестящим.

Как только под грозный марш и крики толпы прошли войска, вслед за ними двинулись юноши в праздничных, богато расшитых одеждах. Они вели 120 белых быков, предназначенных для жертвоприношения. Их сопровождали мальчики с золотыми и серебряными сосудами для жертв - патерами. За ними шли люди, которые несли 77 сосудов с золотыми монетами, по 3 таланта золота в каждом.

Толпа ожидала самого интересного зрелища: пленников, идущих перед колесницей триумфатора.

Вот, наконец, пронесли священную чашу из золота, украшенную драгоценными камнями, предназначавшуюся в дар Юпитеру, и из - за поворота улицы показалась вереница пленных. Они шли, понуря головы, с унылыми, скорбными лицами. Среди них были женщины и совсем маленькие дети, взятые в плен вместе с родителями. Толпа стихла. Слышалось только бряцание цепей: все пленники были в оковах. Но вот снова оглушительно грянули торжественные крики: римляне увидели в толпе пленных царя Персея. Казалось, он был настолько погружён в свои горестные размышления, что, совершенно ничего не видел вокруг себя. Рядом с ним шли его дети: два мальчика и девочка. Они были ещё слишком малы, чтобы понимать происходящее вокруг, и только пугливо озирались по сторонам, удивлённые громкими криками и огромным стечением народа. Македонский царь уже скрылся за поворотом, когда показались ликторы - телохранители консула - с пучками прутьев, обвитых лавровыми ветками. За ними двигалась золотая триумфальная колесница, запряжённая четвёркой белых коней.

Консул Люций Эмилий Павел, согласно обычаю, сидел в кресле, а сзади него стоял государственный раб, который держал над его головой золотой венок, украшенный драгоценными камнями. Консул был в пурпурном плаще, затканном золотыми пальмовыми листьями. В одной руке он держал жезл из слоновой кости, украшенный золотым орлом, а в другой - лавровую ветвь. Лицо триумфатора было выкрашено ярко красной краской. Древние говорили, что это делалось для того, чтобы не было видно, как выступала краска радости от оказанных ему почестей. Раб, державший венок, время от времени выкрикивал, обращаясь к триумфатору: «Не гордись! Помни, что ты только человек!» К колеснице были привязаны звонок и бич, которые должны были напоминать триумфатору, что судьба переменчива и, несмотря на сегодняшние почести, в будущем он может подвергнуться самым суровым наказаниям (звонок в Риме вешался на шею осуждённым на смерть). Несмотря на эти мрачные напоминания, лицо полководца выражало нескрываемую гордость.

Странно, что солдаты не поют песен, прославляющих полководца, - говорил в толпе человек в грубой некрашеной тоге простолюдина.

Ещё бы, - отвечал ему сосед в коротком военном плаще, - едва ли найдётся другой полководец, которого бы так ненавидели воины. Ради сегодняшнего триумфа каждому рядовому воину дали по сто денариев. Триумфатор выдал бы им втрое больше, если бы они согласились прославлять его, но они даже не хотели сначала участвовать в его триумфе.

Как могло случиться, что воины были против участия в таком почётном для них шествии? - удивился человек в тёмной тоге, вероятно, приезжий крестьянин, незнакомый с последними городскими новостями.

Ты же знаешь, что право праздновать триумф предоставляется победоносному полководцу сенатом, - начал своё объяснение человек в военном плаще, очевидно, бывший воин. - Получивший это высокое отличие до конца дней своих носит почётное звание императора. Вот почему решение сената должно утверждаться народным собранием. Чтобы полководец, пользуясь своей военной властью, не мог через подчинённых ему воинов влиять на решение народного собрания, он должен распустить свою армию и сам, до решения вопроса о триумфе, находиться вне черты города. Воины Эмилия Павла также были распущены по домам и получили право участвовать в народном собрании. Аристократы думали, что решение сената о триумфе, как всегда, легко будет утверждено народом. Но когда народные трибуны внесли предложение утвердить постановление сената, мы решили показать аристократам, что победа - дело рук не только полководца. Ведь битвы выиграны нашими мечами, и только воины должны решать, достоин ли полководец почестей. Пусть он не ждёт нашей благосклонности, если он её не заслужил.

Чем же плох Эмилий Павел? Такой богатой добычи Рим ещё не видал от самого основания города, - сказал удивлённый крестьянин.

Но мы ничего не получили из этой добычи, мы, которые завоевали её своей кровью! - с озлоблением закричал воин. - Взять хотя бы случай в Эпире. Было уничтожено 70 городов, 150 тыс. человек продано в рабство, а нам, воинам, досталась такая ничтожная награда, как будто и не мы вели войну.

Но главное даже не в этом, - мрачно продолжал он. - Никто из римских полководцев не издевался так над солдатами. Он даже отбирал у идущих в караул солдат щиты. Сколько воинов погибло потому, что принуждено было вступать в бой без щитов!

Ну, конечно, вашим часовым было очень удобно дремать на посту, опираясь на щиты. Павел правильно делал, что отбирал их, - усмехнулся какой - то аристократ в белой тоге из тонкой шерсти, внимательно слушавший весь разговор.

А что было в Амфиполе? - не отвечая ему, продолжал возмущаться воин. - Наш военный трибун разрешил снимать черепицы с городских зданий, чтобы покрыть зимние помещения для войска. Эмилий Павел приказал отнести черепицы на место.

Ты забыл, какой это полководец! - заговорил аристократ. - Он сам водил легионы против македонской фаланги. Как он мудро поступил в ночь перед боем, удерживая вас от битвы и предоставляя македонянам первым напасть. Он знал, что, наступая по неровной местности, фаланга расстроит свои несокрушимые ряды и будет разбита. Вспомни, что по его поручению вам сообщили накануне боя о предстоящем затмении луны. Как спокойны были вы, предупреждённые об этом предусмотрительным вождём, и в какой ужас повергло затмение македонян! Полководец, сумевший покорить для Рима великое македонское царство и ведущий в своём триумфальном шествии самого царя, наследника Александра Македонского, достоин всяческих почестей. Правильно, что сенат заставил всё - таки народное собрание утвердить этот триумф. На весь римский народ пал бы позор, если бы в угоду своеволию и корыстолюбию воинов великий полководец был бы лишён заслуженной награды.

Крестьянин и воин недоверчиво прислушивались к словам аристократа.

Колесница триумфатора скрылась за триумфальной аркой. Толпа медленно двигалась вслед. Аристократ, не попрощавшись, свернул в сторону, а воин продолжал говорить крестьянину:

Почему, думаешь ты, этот Эмилий Павел сдал всю добычу в государственную казну? Ведь этой казной распоряжается сенат, те же аристократы. Они для того и боролись за триумф Эмилия Павла, чтобы лишний раз показать, что мнение народа, простых солдат мало что значит в нашем государстве.

УРОК 2. РИМСКИЕ ЗАВОЕВАНИЯ ВО II ВЕКЕ ДО Н. Э.

Рассматривается дальнейшее развитие римской агрессии и установление римского господства на всем Средиземноморье. Подчеркивается захватнический - со стороны римлян - характер войн II .в. до н. э., в результате которых некогда независимые цветущие области были превращены в бесправные провинции, ограбленные завоевателями.

Варианты начала урока : I . Б 1, 3-5; А 1, 3; Б 6-7. II . Б 1, 3-4; А 2; Б 6-7. III . Б 1, 3-5, 7; А 3. IV . Б 1-7. Вопросы и задания :

А. 1. Что началось раньше: вторая Пуническая война или поход войск Александра в Азию? На сколько раньше? Начертить на доске «линию времени», отметить на ней требуемые даты. 2. Одному ученику - рисовать на доске план расположения римских войск при Каннах, направление войсковых ударов и одновременно рассказывать о битве от имени ее участника- легионера. Другому ученику рисовать построение карфагенских войск, направление их ударов и одновременно рассказывать о битве от имени воина армии Ганнибала. Учитель руководит ответами, предоставляя слово то «римлянину», то «карфагенянину». 3. В чем вы видите выдающиеся полководческие способности Ганнибала? Учащиеся способны дать развернутое обоснование, используя следующие факты: а) внезапное вторжение Ганнибала-в Италию (переход через Альпы); б) окружение и разгром численно превосходящего войска римлян при Каннах; в) план привлечения на свою сторону покоренных Римом народностей Италии (галлов, греков и др.).

Б. 1. Как назывались войны между Римом и Карфагеном? Почему так назывались? Каковы были их причины? 2. Как римляне создали военный флот и победили карфагенян на море?

(По диафильму «Войны Рима с Карфагеном».) 3. Чем закончилась первая Пуническая война? 4. Расскажите о вторжении Ганнибала в Италию. Покажите на карте путь его войска. 5. Покажите на карте места двух главных сражений Ганнибала. (Канны, Замы.) Каковы результаты каждого сражения? 6. Почему Ганнибал не смог завоевать Италию? 7. Чем закончилась вторая Пуническая война?

План изучения (Данный план следует хронологии событий. В учебнике третья Пуническая война рассматривается до римских завоеваний в Восточном Средиземноморье (преимущество плана учебника в том, что разрушение Карфагена тематически связано с предшествующим уроком). Учитель может выбрать любой план изучения материала ): 1. Римские завоевания в Восточном Средиземноморье. 2. Третья Пуническая война и разрушение Карфагена. 3. Ограбление завоеванных стран римлянами.

1. Рим, сокрушив Карфаген, стал безраздельно господствовать в Западном Средиземноморье. Целесообразно показать учащимся на настенной карте примерные границы обоих этих районов (Западного и Восточного Средиземноморья). «Какие государства возникли в Восточном Средиземноморье после походов Александра Македонского?»-спрашивает учитель. Дополняя ответы, он напоминает, что Сирийское царство, Египет, Македония и другие более мелкие государства постоянно враждовали между собой. Междоусобные войны восточных парств были выгодны римлянам, правилом римского сената было: «разделяй и властвуй!» («Как вы понимаете это выражение?» Учащиеся способны указать, что римляне сознательно натравливали друг на друга соседние народы и государства и порознь громили их войска.)

Более подробный, чем в учебнике, рассказ о судьбе Ганнибала поможет связать материал предшествующего и данного уроков.

Вскоре после окончания второй Пунической войны Ганнибал вынужден был бежать на восток, где он стал советником сирийского царя Антиоха. Ганнибал был стар и болен, но оставался верен своей клятве и был готов бороться с римлянами. «Зйай, царь, - говорил он своему повелителю,- римляне воинственны и жестоки; они стремятся покорить весь мир. Вспомни, как они унизили мою родину. Почти все владения Карфагена римляне забрали себе. Забудь, царь, свою старую вражду с царями других государств Востока. Объединяйтесь! Только совместными усилиями вам удастся одолеть римлян. Иначе всех вас ждет рабство». Но царь Сирии не внял мудрому совету знаменитого полководца.

0 разгроме Сирийского царства учащиеся могут узнать в ходе чтения вслух учебника (§ 46, п. 2). После этого учитель заканчивает историю Ганнибала, который бежал в Вифинию (Малая Азия). И здесь он стал военным советником при царе.

Узнав об этом, римляне потребовали выдачи Ганнибала. Однажды старый полководец увидел, что его дом окружен вооруженными людьми. Не желая стать пленником римлян, Ганнибал принял яд.

Учитель говорит, что вслед за Сирией римляне подчинили Македонию. Он может предложить сравнить построение римского и македонского войск в бою и сделать вывод . (Какое войско было более совершенным? Чем?) Выслушав ответы, учитель либо вновь использует прием громкого чтения (§ 46, п. 3), либо рассказывает сам о битве при Пидне.

Удар македонской фаланги был настолько силен, что римские передовые отряды оказались смятыми и стали отступать к холмам, находившимся возле самого римского лагеря. Поседевший в боях римский консул впоследствии часто вспоминал, какое страшное впечатление произвела на него атака фаланги. Но сама стремительность удара погубила македонян. Ряды фаланги кое-где разорвались из-за быстрого преследования^ ими римлян и неровностей почвы. Консул воспользовался этим и бросил подвижные отряды в образовавшиеся интервалы. Римляне стали нападать на македонян с флангов и с тыла, расстраивая их ряды. Македонский царь Персей, растерявшись, бежал с поля боя. Битва продолжалась менее часа. 20 тыс. македонян остались на поле боя. 11 тыс. попали в плен. Римские потери были до смешного малы (См.: Ковалев С. И. История Рима. Л., 1948, с. 284-285 ).

Учащиеся узнают о завоевании Римом Македонии и Греции, о гибели крупнейшего торгового центра Греции - Коринфа (146 г. до н. э.). На разрушении города настаивали римские купцы. Место, на котором стоял Коринф, было предано проклятию, уцелевшие жители проданы в рабство, произведения искусства вывезены в Рим.

2. В военном отношении Карфаген не представлял никакой опасности для Рима, но римские купцы боялись соперничества более опытных карфагенских купцов. Карфагеняне занимались мирным трудом, они выращивали виноград и оливки и торговали вином и маслом во всех средиземноморских странах.

Однажды в Карфаген во главе римского посольства прибыл старый и влиятельный сенатор Катон. С неудовольствием рассматривал он карфагенский порт: множество кораблей стояло у причалов) купцы щеголяли яркими одеждами. «Пятьдесят лет назад, - думал Катон, - когда я сражался здесь под началом Сципиона, пуны трепетали от страха. А ныне они забыли все - радуются жизни и богатеют». Вернувшись на родину, Катон выступил в сенате. «Карфаген процветает! - с негодованием заявил он. - Морская торговля обогатила пунов, а наши купцы между тем терпят убытки. Я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен». Отныне, выступая на каждом заседании сената, о чем бы там ни шла речь, Катон всегда заканчивал выступление одними и теми же словами: «Все же я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен» . Катона поддерживали римские купцы, знавшие, что вино и оливковое масло из африканских владений Карфагена покупают охотнее, чем италийские. Сенат открыто требовал смести Карфаген с лица земли.

В рассказе об осаде и штурме Карфагена можно использовать либо цветной диафильм «Войны Рима с Карфагеном» (кадры 37-46), либо рисунки на стр. 191-192. Последний рисунок дает представление о героизме жителей, оборонявших Карфаген в течение шести суток, когда никаких надежд на спасение уже не было. Озверевшие римские легионеры брали штурмом дом за домом, медленно продвигаясь по горящим улицам к центру города, убивая всех на своем пути.

Семнадцать дней горел Карфаген. Удушливый дым низко стлался по земле. Вместо прекрасного, полного жизни города до самого залива простиралось безжизненное поле с бесформенными развалинами. Место, где стоял Карфаген, где трудились ремесленники и торговали купцы, предавалось вечному проклятию, чтобы отныне на нем не появлялось ни дома, ни пашни. Так повелел сенат (См.: Немировский А. И. Три войны. Л., 1961, с. 131-132 ).

Обобщая, учитель отмечает, что в результате победоносных войн Рим стал в середине II в. до н. э. сильнейшим государством на всем Средиземноморье . Еще сохраняли независимость Египет и несколько более мелких государств, но ни одно из них уже не отваживалось бороться с Римом.

3. Вопрос раскрывается в объеме учебника (§ 46, пп. 4-5); вводятся понятия провинция и триумф .

Желательно использовать картину С. Анкундинова «Триумф римского императора». Перед ее показом учитель говорит, что в Риме после каждой крупной победы устраивался праздник, который называли триумфом: войско во главе с полководцем торжественно вступало в город.

Вывесив картину, учитель объясняет, что специально для празднества возводились парадные ворота в форме арки: через них проходили все участники триумфа. Он предлагает учащимся построить рассказ по картине и помогает им это сделать: «Мы видим на картине три группы людей: 1) римских воинов; 2) пленников; 3) граждан, встречающих войско. Включите в рассказ описание каждой группы». Обычно учащиеся успешно выполняют задание; учитель исправляет ошибки в ответах, делает дополнения (см. пособие, табл. 19).

Таблица 19. Работа с учебной картиной "Триумф римского императора"

-	При описании картины учащиеся способны высказать следующие мысли	Дополнения учителя в процессе описания учащимися картины
РИМСКОЕ ВОЙСКО	Полководец едет на позолоченной колеснице. В нее запряжены белые кони. Одежда на нем красная, на голове - венок. В одной руке полководца жезл, в другой зеленая ветвь Впереди колесницы идут трубачи и охрана консула. За колесницей полководца следует его войско	Одежда выкрашена пурпурной краской. Раб держит над головой полководца еще один венок - золотой. Этот полководец получил почетное прозвище - император (по-латински «повелитель, главнокомандующий»). Оно дано ему сенатом или непосредственно войском за успехи на войне. Отличившегося полководца называли императором не всю его жизнь, а некоторый срок - обычно во время праздника по случаю одержанной победы Учитель либо предлагает учащимся вспомнить, что им известно о ликторах (см. пособие, стр. 273), либо рассказывает о них сам
ПЛЕННИКИ	Впереди гонят пленных, связанных одной цепью. На них лохмотья. По их взглядам видно, что они ненавидят римлян. На руках у женщины ребенок	Вероятно, это самые знатные пленники, их превратят в рабов, а возможно, казнят. Ребенок мертв, он не выдержал долгого пути
ТОЛПА	Горожане приветствуют воинов, машут ветками, протягивают цветы. На их лицах улыбки	Перед огнями жертвенников (справа) стоят жрецы, они благодарят богов за победу

В заключение работы с картиной возможно задание: «Подумайте, какие чувства вызвал бы триумф у вас, окажись вы в Риме. Каким было бы ваше личное отношение к подобным празднествам?» Выслушав ответ, учитель обращает внимание на контраст между ликующей римской толпой и горестными фигурами пленников. Для одних триумф-радость, для других - унижение и потеря свободы. Пышное зрелище триумфа было не чем иным, как показом награбленной добычи и порабощенных людей.

Учитель может и сам сделать описание картины, не поручая это учащимся. (Если в школе отсутствует названная картина, может быть использован цветн. рис. 17.)

Домашнее задание : § 46. Ответить на вопрос к документу «Описание Плутархом триумфа» (стр. 194). Вопросы и задания 1-3 к § 46.

В день, назначенный для триумфа, участвовавшие в нём собирались рано утром на Марсовом поле, где в общественном здании пребывал в это время триумфатор. Последний облачался в особый роскошный костюм, подобный одеянию статуи Юпитера Капитолийского. Он надевал вышитую пальмовыми ветвями тунику, украшенную золотыми звёздами пурпуровую тогу, позолоченную обувь, в одну руку брал лавровую ветвь, в другой держал богато украшенный скипетр из слоновой кости с изображением орла наверху; на голове его был лавровый венок.
Триумфатор ехал, стоя на круглой позолоченной колеснице, запряжённой четырьмя конями. Триумфальная колесница составляла центр всего шествия, которое открывалось сенаторами и магистратами. Сзади шли музыканты. Для публики, теснившейся по всему длинному пути процессии в праздничных костюмах, с венками из цветов и зелени в руках, особенный интерес представляла та часть шествия, в которой победитель старался блеснуть многочисленностью и богатством захваченной военной добычи.
На особых носилках, на колесницах или просто в руках, несли и везли множество оружия, вражеские знамёна, впоследствии также изображения взятых городов и крепостей и разного рода символические статуи, затем таблицы, на которых были надписи, свидетельствовавшие о подвигах победителя или объяснявшие значение проносимых предметов. Иногда тут же были произведения завоёванных стран, редкие звери и т. п. Часто несли драгоценную утварь, золотую и серебряную монету в сосудах и драгоценные металлы не в деле, иногда в громадных количествах.
Жрецы и юноши сопровождали белых жертвенных быков с позолоченными рогами, украшенных гирляндами. Особенно ценное украшение триумфа составляли в глазах римских полководцев знатные пленники: побеждённые цари, их семейства и помощники, вражеские военачальники. Перед триумфатором шли ликторы с фасциями, обвитыми лавром; скоморохи увеселяли толпу.
Триумфатора окружали дети и другие родственники, за ними стоял государственный раб, державший над его головой золотой венок. Раб время от времени напоминал триумфатору, что тот всего лишь смертный, и ему не следует слишком гордиться. За триумфатором двигались его помощники, легаты и военные трибуны верхами; иногда за ними шли освобожденные триумфатором из плена граждане, совершали шествие солдаты в полном убранстве, со всеми наградами, которые они имели. Они восклицали «io triumphe» и пели импровизированные песни, в которых иногда осмеивали недостатки самого триумфатора. Начинаясь на Марсовом поле, подле триумфальных ворот, шествие проходило через два наполненных народом цирка (Фламиниев и Большой, Maximus), затем по Via Sacra через форум поднималось на Капитолий. Там триумфатор посвящал Юпитеру лавры фасц и приносил пышную жертву.

Для римского солдата триумф был всем. Быть награжденным сенатом Рима триумфом в знак признания заслуг на военном поприще было величайшей почестью, на которую солдат мог надеяться. Триумф приносил ему славу, богатство и восхищение сограждан. Если у солдата были политические амбиции, триумф гарантировал ему голоса, необходимые для занятия высокой должности. Более того, человек возносился до полубожественного статуса триумфатора, руководителя священных церемоний, проводимых в честь победы в храме Юпитера, священнейшего места в Риме. Даже по прошествии времени триумфатора продолжал окружать ореол величественного, почти божественного.

Для римских граждан триумф был кульминационным торжеством города, государства и общества. Парады и празднования, прославляющие великолепие и силу Рима, стали символом того, что значило быть римлянином. Это было время, когда боги спускались с небес на землю, чтобы отпраздновать величие Рима и его народа.

Само собой, ничто в этом мире не могло сравниться с Триумфом.

Удивительно, но для церемонии, столь значительной и пышной, каким являлся триумф, информации о нем очень мало. Главные религиозные обязанности триумфатора были понятными и редко менялись, однако сценарий проведения триумфа мог изменяться, и достаточно существенно. Дело не только в том, что некоторые детали праздника являются для нас полной загадкой, складывается впечатление, что сами римляне, устраивавшие эти праздники, не до конца понимали их значения. Например, мы знаем, что для торжественной церемонии триумфа лицо победоносного полководца раскрашивалось красной краской, но не знаем почему.

Мы знаем, что толпа выкрикивала в адрес шествующей кавалькады непристойности, но не знаем зачем.

Изначально триумфом была простая процессия, устраиваемая солдатами римской армии по возвращении домой в честь очередной победы. Согласно свидетельствам древних писателей, самый первый триумф был проведен в 740 году до н. э. Ромулом, первым царем Рима. Город Рим, будучи на тот момент больше похожим на большую деревню - его население составляло всего несколько сот человек, - воевал с соседней деревней Ценина, расположенной на небольшом расстоянии к северо-востоку. Перед началом сражения Ромул пообещал посвятить свою победу Юпитеру за его участие в роли Феретрия, сокрушителя врага. Ромул убил Акрона, царя Ценины, в первом же бою и разгромил врага. Затем он приказал побежденному народу уничтожить свою деревню и отправляться жить в Рим, увеличив таким образом население собственного царства.

Чтобы выполнить свое обещание, Ромул срубил дуб, священное для Юпитера дерево, и вырезал из него стойку, на которую повесил оружие и доспехи Акрона. Затем он взвалил ее на плечо и понес в Рим, сопровождаемый своими солдатами и жителями Ценины. На голове у Ромула был лавровый венок, надетый в знак победы, солдаты пели песни. Процессия направилась прямо на Капитолийский холм, где Ромул воздвиг свой трофей и отдал дань Юпитеру.

Первый триумф Ромула был относительно простым мероприятием, основанным на греческой традиции. Подношение доспехов, оружия или вещей врага богу - покровителю города, празднующего победу, - было давней устоявшейся традицией. Нововведение Ромула заключалось в том, что шествие солдат стало частью торжественной церемонии. И действительно, римляне сделали процессию главным событием триумфа, отодвинув подношение трофеев на второй план.

Разбив антеманатов, Ромул отпраздновал второй, аналогичный первому, триумф, однако после победы над могущественной армией этрусского города Вейи ввел новшество, которое продержалось до имперских времен. Армия Вейи возглавлялась старым полководцем, одетым в пурпурную мантию, демонстрирующую его главенство. Во время процессии этот старик, закованный в цепи, шел впереди группы пленных. После завершения триумфа пленников отправляли на невольничий рынок. С тех пор и повелась традиция, чтобы в конце церемонии триумфа один из магистратов Рима проводил по Форуму седовласого раба и отводил его на Капитолийский холм. Затем он должен был повернуться лицом к Форуму и прокричать: «Этрусков на продажу».

Нума, второй царь Рима, был слишком занят налаживанием торговли и проблемами религии, чтобы вести захватнические войны, поэтому не организовал ни одного триумфа. Его последователь, Тулл Гостилий, был настроен более воинственно: он сокрушил города Альба и Фидены, разбил сабинов. Единственное, что нам известно о его триумфе, это то, что царь Альбы Миттий после падения своего города был доставлен в Рим и казнен. Четвертый царь, Анк Марций, провел только одну войну, в которой разбил армию латинов. Он организовал триумф, во время которого он и его солдаты прошли через улицы города на Капитолий.

Подробности этого события неизвестны, единственное, что мы знаем, так это то, что он преподнес Юпитеру гораздо больше доспехов, чем кто-либо до него.

После смерти Анка Марция трон был свободным. Римляне устроили выборы и провозгласили королем Луция Тарквиния Приска, сына изгнанного коринфского аристократа. Тарквиний оказался не только талантливым правителем и полководцем, но и большим любителем пышных представлений. Он настоял на том, чтобы должностным лицам предоставили особую одежду и особые привилегии. Тарквиний, будучи царем, имел привилегий и почестей больше, чем кто-либо другой. Город Коринф славился своей роскошью и непомерным богатством, поэтому Тарквиний решил привнести в Рим частичку своего родного города.

Первое, что сделал Тарквиний на «должности» царя, это начал строительство на Капитолийском холме храма Юпитеру. Он не мог поверить, что римляне отдают почести своему верховному богу посредством установки дубового столба, окруженного трофеями и несколькими статуями. Храм Тарквиния выполнили в греческом стиле, впоследствии ему суждено было сыграть выдающуюся роль в торжествах триумфа.

Одним из нововведений Тарквиния стало обеспечение каждого магистрата слугой, ликтором, чтобы тот расчищал ему путь через огромные толпы, бродившие по улицам Рима. Слуга был вооружен топориком, чтобы показать всем и каждому, какая незавидная участь ждет того, кто осмелится обидеть хозяина. Топорик был привязан к пучку прутьев, которые символизировали народ Рима, показывая, что вместе они непобедимая сила. Сам же по себе этот предмет, получивший название фасцы, являлся символом римской власти. Низшие магистраты имели в своем распоряжении по одному ликтору, высшие чины - больше. В свое распоряжение Тарквиний взял двенадцать ликторов.

Помимо этого Тарквиний выделил себе и высшим магистратам новый вид транспорта - колесницу. Безусловно, сам он имел самую большую и красивую колесницу. В ней было достаточно места, чтобы вместить его самого, слугу и возничего.

Корпус колесницы был украшен рельефными изображениями сцен из жизни богов и отделан золотом.

Эти нововведения, как, впрочем, и другие, были использованы во время триумфа Тарквиния, приблизительно в 600 году до н. э., устроенного в честь его победы над латинским городом Апиолы. Для своего триумфа Тарквиний счел унизительным устраивать простое шествие вернувшихся с войны солдат. На протяжении нескольких дней он готовился к своему торжеству, уделяя пристальное внимание каждой мелочи.

Впереди процессии шли сенаторы - Тарквиний, что было очень мудро с его стороны, позволял самым уважаемым гражданам Рима принимать участие в подобных процессиях. Следом - трубачи, играя торжественный марш. Далее шли пленные из Апиол, которым суждено теперь было стать рабами. Следом за пленными ехали повозки, груженные трофеями, захваченными в результате военной кампании. Восторженные римляне смотрели на все то богатство, которое привезли в их город. Они и представить себе не могли, что военная кампания может принести столько денег. Позади повозок маршировали двенадцать ликторов, символически расчищая путь через город к строящемуся храму Юпитера на Капитолии. Далее, одетый в пурпурную мантию и восседая в роскошной колеснице, запряженной четверкой коней, появился сам Тарквиний. И наконец, завершая процессию, маршировала римская армия, вернувшиеся с войны солдаты и офицеры, которые грелись в лучах славы триумфа на глазах у своих родственников и друзей.

После завершения триумфального шествия Тарквиний приступил к традиционным церемониям на Капитолии. Затем он явил народу еще одно новшество: повел население Рима к долине Мурсии смотреть игры, которые он организовал. Впоследствии на этом месте будет построен великий Циркус Максимус, но на тот момент это была всего лишь открытая долина.

Так как Тарквиний являлся поклонником греческой культуры, игры, организованные в честь его триумфа, были показом достижений греческих атлетов. В Греции атлеты состязались полностью обнаженными, чтобы показать гармонию и совершенство своих тел народу как часть поклонения богам. В Риме публичное обнажение сурово порицалось, поэтому атлеты соревновались в нижнем белье. Римлянам пришлись по душе скачки и представления, что же касается атлетики, то ей не удалось завоевать популярность, и в скором времени она была удалена из программы празднеств. Но было одно исключение: пугилатус - бокс.

Бокс, существующий в эпоху античности, имеет некоторое сходство со своим современным аналогом. Как и сегодня, наносить удары можно было исключительно кулаками, удары ногами, ребром ладони или захваты были запрещены, а боксер, применивший запрещенный прием, мог быть дисквалифицирован. Наряду с этим правила римского бокса разрешали наносить удары кулаком в любую часть тела, хотя есть свидетельства, что позднее удары ниже пояса были запрещены.

Во время боя не было ни раундов, ни временных ограничений. Бой продолжался до тех пор, пока один из боксеров не был нокаутирован или сдавался. Даже когда человек лежал на земле, его сопернику разрешалось наносить по нему удары, вынуждая тем самым его сдаться.

Римляне не делили боксеров на весовые или ростовые категории. Соперниками на ринге могли стать боксеры разной комплекции. Перед началом состязаний проводилась жеребьевка: для этого в горшок помещались глиняные дощечки, которые потом вытягивались боксерами. В современном боксе подобное распределение поставило бы легковеса в очень сложное положение. В античном же аналоге в силу того, что ринга как такового не существовало, легковесного боксера нельзя было загнать в угол и заставить сдаться. Наоборот, маленький человек мог вволю бегать, подныривать и приседать, используя преимущества собственного веса, чтобы вымотать более крупного и сильного соперника.

Базовая стойка боксера была аналогична стойке лучника. Левая рука, ладонью вперед, была выставлена перед собой. Это положение позволяло мешать сопернику и отражать его удар. Правая рука находилась возле груди, готовая нанести удар сокрушительной силы.

Первые боксеры, как и те, что участвовали в играх Тарквиния, дрались с кожаными повязками на руках. Приблизительно к 400 году до н. э. повязки превратились в специальные перчатки. Предплечье было защищено толстым кожаным рукавом, подбитым мехом, который позволял смягчать пропущенные удары. Ладонь обматывалась несколькими слоями кожи. Костяшки пальцев, основные «ударные» точки кулака, были дополнительно оснащены толстой полоской из грубой, вареной кожи с острыми углами. В кулаке зажималась D-образная кожаная подушечка, защищающая пальцы во время нанесения удара.

Травмы были частым явлением во время пугилатуса. Сломанные носы, выбитые зубы, подбитые глаза и разорванные уши были обычны, а травмы головы, должно быть, более распространенным явлением, чем сейчас. Смертельные случаи во время боксерских матчей происходили не часто. В основном ущерб здоровью, полученный от занятий боксом, проявлялся по прошествии некоторого времени, так как постоянные сотрясения мозга пагубно влияли на его работу.

После смерти Тарквиния его место занял его приемный сын Сервий Туллий. Будучи латином, Сервий провел серию войн с этрусками, в результате которых отпраздновал три триумфа в той же манере, что и Тарквиний Приск. Сервий был убит собственным зятем, внуком Луция Тарквиния Приска, известным как Тарквиний Гордый. Тарквиний II отпраздновал два триумфа, но самым главным его вкладом в развитие этой церемонии было завершение строительства храма Юпитера. Здание было построено в этрусском стиле, но позднее еще несколько раз переделывалось.

С завершением строительства храма церемония триумфа превратилась в самое грандиозное шествие. Но именно около храма суждено было совершиться большому числу жертвоприношений и пролиться рекам человеческой крови.

Позднереспубликанский период. Триумфальная процессия победоносного полководца шествует по улицам Рима. Триумфатор восседает в парадной колеснице, запряженной белыми лошадьми. Солдаты, проявившие особую храбрость во время военной кампании, идут впереди колесницы, неся флаги подразделений, участвовавших в войне. Каменная арка - знаменитая Триумфальная арка - отмечала начало триумфального шествия по городу.

ТРИУМФ (Tri­um­phus). Сло­во « три­умф» , веро­ят­но, про­ис­хо­дит от воз­гла­са « tri­um­phe » (свя­зан­но­го с θρίαμ­βος ), изда­ва­е­мо­го сол­да­та­ми и наро­дом во вре­мя шест­вия (Var­ro, L . L . VI. 68, встре­ча­ет­ся так­же в пес­но­пе­нии арваль­ских бра­тьев), но, воз­мож­но явля­ет­ся ран­ней транс­ли­те­ра­ци­ей само­го сло­ва θρίαμ­βος (см. так­же Wordsworth, Frag­ments and Spe­ci­mens of Ear­ly La­tin , с. 394).

Пер­во­на­чаль­но три­умф, несо­мнен­но, был про­сто воз­вра­ще­ни­ем победо­нос­ной армии во гла­ве с пол­ко­вод­цем, пер­вым меро­при­я­ти­ем кото­ро­го, есте­ствен­но, было при­не­се­ние жерт­вы вер­хов­но­му богу горо­да. Замет­ной осо­бен­но­стью это­го вступ­ле­ния в город была демон­стра­ция плен­ных и добы­чи. В этом и состо­ит суть три­ум­фа. (Var­ro, l . c . : « Tri­um­pha­re ap­pel­la­tum quod cum im­pe­ra­to­re mi­li­tes re­deun­tes cla­mi­tant per ur­bem in Ca­pi­to­lium eun­ti Io tri­um­phe » . Ран­ний три­умф тако­го рода опи­сан у Liv. III. 29, 4.) Он про­ис­хо­дил после каж­дой успеш­ной кам­па­нии, как нечто само собой разу­ме­ю­ще­е­ся. После того, как была раз­ра­бота­на цере­мо­ния и вслед­ст­вие это­го воз­рос­ла важ­ность три­ум­фа, есте­ствен­но, воз­ник­ла тен­ден­ция, сов­пав­шая с ослаб­ле­ни­ем вла­сти, огра­ни­чи­вать его про­веде­ние толь­ко слу­ча­я­ми исклю­чи­тель­ных успе­хов, и посте­пен­но воз­ник ком­плекс пра­вил, обу­слов­ли­ваю­щих и огра­ни­чи­ваю­щих полу­че­ние того, что ста­ло желан­ной мило­стью. Преж­де все­го, ста­ло необ­хо­ди­мым согла­сие сена­та.

Три­умф имел два аспек­та: рели­ги­оз­ный и воен­ный.

1. Перед тем, как пол­ко­во­дец отправ­лял­ся из Рима на театр воен­ных дей­ст­вий, его послед­ним меро­при­я­ти­ем было посе­ще­ние Капи­то­лия, где он (если был маги­ст­ра­том) полу­чал ауспи­ции, без кото­рых вой­на не мог­ла быть нача­та долж­ным обра­зом, и вся­кий раз при­но­сил обе­ты за успех в войне (Liv. XLV. 39, &c.; Caes. B . C . I. 6; Plin. Pan . 5). Если кам­па­ния была успеш­ной и ему пре­до­став­лял­ся три­умф, то он при­ни­мал фор­му шест­вия на Капи­то­лий, где сле­до­ва­ло испол­нить обе­ты и совер­шить жерт­во­при­но­ше­ние Юпи­те­ру. Этот рели­ги­оз­ный харак­тер три­ум­фа под­чер­ки­вал тот факт, что пол­ко­во­дец в про­цес­сии являл­ся в обра­зе бога. Его одеж­да была такой же, как у бога, и при­над­ле­жа­ла хра­му, откуда по тако­му слу­чаю достав­ля­лась. (Поэто­му о ней гово­рят как о exu­viae Jovis : Suet. Aug . 94; ср. Juv. X. 38; Liv. X. 7, 10. Гор­диан пер­вым вла­дел этой одеж­дой как соб­ст­вен­ной: Vi­ta Gord . 4; ср. Vi­ta Alex . Sev . 40.) Богу при­над­ле­жа­ли так­же золотая коро­на (Ter­tull. de Co­ron . 13) и ски­петр с орлом; тело пол­ко­во­д­ца (по край­ней мере, в ран­ние вре­ме­на) рас­кра­ши­ва­лось крас­ной крас­кой, как ста­туя в хра­ме (Plin. H . N . XXXIII. § 111); а белые колес­нич­ные кони, кото­рых исполь­зо­ва­ли импе­ра­то­ры, а ранее Камилл, напо­ми­на­ли белых коней Юпи­те­ра и Солн­ца (Liv. V. 23, 5, и v . inf .). О важ­но­сти такой иден­ти­фи­ка­ции жре­ца (како­вым в этом слу­чае являл­ся три­ум­фа­тор) с боже­ст­вом см. S ACER­DOS .

2. Три­умф так­же являл­ся воен­ным меро­при­я­ти­ем, послед­ним из совер­ша­е­мых пол­ко­вод­цем в ходе коман­до­ва­ния; поэто­му важ­но было, чтобы при его совер­ше­нии пол­ко­во­дец обла­дал всей пол­нотой воен­но­го импе­рия; это было неотъ­ем­ле­мо при­су­ще долж­но­стям выс­ших маги­ст­ра­тов (кон­сул, пре­тор, дик­та­тор). Если эти маги­ст­ра­ты полу­ча­ли три­умф, нахо­дясь в долж­но­сти, то уже обла­да­ли необ­хо­ди­мым каче­ст­вом (хотя в горо­де оно обыч­но при­оста­нав­ли­ва­лось) и, таким обра­зом, в этом слу­чае име­ли воз­мож­ность (с пред­ва­ри­тель­но­го раз­ре­ше­ния сена­та) осу­ществлять воен­ный импе­рий внут­ри горо­да. (О про­бле­мах, свя­зан­ных с поте­рей ауспи­ций в опре­де­лен­ных слу­ча­ях см. Mom­msen, Staatsrecht , I. 124, прим. 5.) До тех пор, пока коман­до­ва­ние арми­ей обыч­но осу­ществлял один из выс­ших маги­ст­ра­тов в тече­ние сро­ка сво­ей долж­но­сти, пра­во на три­умф при­над­ле­жа­ло исклю­чи­тель­но это­му клас­су (в исклю­чи­тель­ном слу­чае, напри­мер, в слу­чае Кв. Пуб­ли­лия Фило­на, кон­су­ла 327 г. до н. э., когда коман­до­ва­ние про­дле­ва­лось сверх обыч­но­го сро­ка, пра­во не утра­чи­ва­лось: Liv. VIII. 26, 7); поэто­му, когда во вре­мя вто­рой Пуни­че­ской вой­ны воз­ник­ла необ­хо­ди­мость назна­чать коман­ди­ров, не зани­мав­ших при этом одну из орди­нар­ных выс­ших маги­ст­ра­тур, в таких слу­ча­ях в три­ум­фе отка­зы­ва­ли (напр., П. Сци­пи­он в 206 г. до н. э., Liv. XXVIII. 38, 4; Л. Ман­лий Аци­дин в 199 г. до н. э., Liv. XXXII. 7, 4; Гн. Кор­не­лий Бла­зи­он в 196 г. до н. э., Liv. XXXIII. 27; и Л. Лен­тул в 200 г. до н. э., Liv. XXXI. 20, 3, « exemplum a majo­ri­bus non ac­ce­pis­se ut qui ne­que dic­ta­tor ne­que con­sul ne­que prae­tor res ges­sis­set tri­um­pha­ret » . Это пра­ви­ло сфор­му­ли­ро­ва­но так­же в Plut. Pomp . 14, ὑπά­τῳ ἢ στρα­τηγῷ μό­νῳ [θρίαμ­βον] δί­δωσιν ὁ νό­μοσ ). Позд­нее, когда воз­ник обы­чай (в кон­це кон­цов лега­ли­зо­ван­ный Сул­лой), соглас­но кото­ро­му коман­до­ва­ние арми­ей в про­вин­ции при­ни­ма­лось толь­ко после исте­че­ние годич­но­го сро­ка долж­но­сти в Риме, было при­зна­но необ­хо­ди­мым смяг­чить пра­ви­ло, по той прак­ти­че­ской при­чине, что, если никто из орди­нар­ных маги­ст­ра­тов не имел шан­сов одер­жать победу, то и ни один три­умф не мог быть пре­до­став­лен. Соот­вет­ст­вен­но, три­ум­фы, отпразд­но­ван­ные в позд­ней Рес­пуб­ли­ке, - это обыч­но три­ум­фы про­кон­су­лов и про­пре­то­ров. Тот факт, что эти лица уже зани­ма­ли одну из выс­ших маги­ст­ра­тур в горо­де, несо­мнен­но, облег­чил изме­не­ние ста­ро­го пра­ви­ла; одна­ко даже если это и было не так (как в исклю­чи­тель­ном слу­чае Пом­пея в 81 и 71 гг.), в три­ум­фе не отка­зы­ва­ли. В слу­чае про­кон­су­лов и про­пре­то­ров импе­рий пре­до­став­лял­ся (путем pro­ro­ga­tio ) стро­го для коман­до­ва­ния толь­ко в про­вин­ции; чтобы облег­чить три­умф, Сул­ла лега­ли­зо­вал обы­чай счи­тать импе­рий дей­ст­ву­ю­щим до тех пор, пока пол­ко­во­дец не достигнет горо­да (Cic. ad Fam . I. 9, 25: ср. Liv. XXXIV. 10; Mom­msen, Staatsrecht , I. 619, прим. 1 и 2). Одна­ко это рас­ши­ре­ние мог­ло быть полез­ным толь­ко до поме­рия, а для того, чтобы сохра­нить дей­ст­ву­ю­щий импе­рий внут­ри горо­да в день три­ум­фа, тре­бо­вал­ся спе­ци­аль­ный закон (pri­vi­le­gium , при­ни­ма­е­мый наро­дом ex auc­to­ri­ta­te se­na­tus , Liv. XXVI. 21, ср. XLV. 35). До его при­ня­тия пол­ко­во­дец оста­вал­ся за сте­на­ми, ибо если бы он всту­пил в город, то непре­рыв­ность его импе­рия была бы утра­че­на и он стал бы pri­va­tus , не име­ю­щим пра­ва на три­умф. (Поэто­му Лукулл оста­вал­ся за город­ски­ми сте­на­ми три года: Cic. Acad . pr . II. 1, 3: ср. слу­чай Цице­ро­на в 50 г. до н. э., ad Att . VII. 10.)

После важ­ной победы вой­ска про­воз­гла­ша­ли сво­его пол­ко­во­д­ца импе­ра­то­ром (частый, но не уни­вер­саль­ный пер­вый шаг к три­ум­фу: Mom­msen, Staatsr . I. 123); Он при­ни­мал fas­ces lau­rea­ti (Cic. pro Lig . 3, 7, ad Att . VII. 10) и направ­лял сена­ту lit­te­rae lau­rea­tae (Liv. V. 28, 13; Plin. H . N . XV. § 40; Zon. VII. 21; ср. Tac. Agr . 18), т. е., доне­се­ние, объ­яв­ля­ю­щее о победе. Если эти сведе­ния ока­зы­ва­лись удо­вле­тво­ри­тель­ны­ми, с.895 сенат объ­яв­лял обще­ст­вен­ные молеб­ст­вия , кото­рые столь часто явля­лись пред­вест­ни­ка­ми три­ум­фа, что Катон счи­та­ет нуж­ным напом­нить Цице­ро­ну о том, что это не обя­за­тель­но так (Cic. ad Fam . XV. 5, 2). После воз­вра­ще­ния пол­ко­во­д­ца с арми­ей в окрест­но­сти Рима сле­дую­щим эта­пом было полу­че­ние согла­сия сена­та; но оно мог­ло быть дано толь­ко при выпол­не­нии опре­де­лен­ных усло­вий.

1. До кон­ца цере­мо­нии три­ум­фа­тор дол­жен был обла­дать выс­шей вла­стью маги­ст­ра­та, т. е. импе­ри­ем кон­су­ла, пре­то­ра, дик­та­то­ра, про­кон­су­ла и про­пре­то­ра, и этот импе­рий дол­жен был быть полу­чен пра­виль­ным кон­сти­ту­ци­он­ным путем (таким обра­зом, для три­бу­нов с кон­суль­ской вла­стью исклю­ча­лась воз­мож­ность три­ум­фа; с три­ум­ви­ра­ми было ина­че, Mom­msen, Staatsr . I. 126 c). Этот момент уже обсуж­дал­ся, но оста­ет­ся упо­мя­нуть несколь­ко исклю­че­ний и выте­каю­щих след­ст­вий. Когда про­ма­ги­ст­ра­та изби­ра­ли кон­су­лом во вре­мя коман­до­ва­ния, его три­умф про­ис­хо­дил в день вступ­ле­ния в долж­ность (напри­мер, Марий в 104 г. до н. э.: Mom­msen, Staatsr . I. 124, прим. 4). Импе­рий вне Рима был неогра­ни­чен, поэто­му в одно вре­мя и на одной терри­то­рии его мог­ло осу­ществлять толь­ко одно лицо; если пол­ко­вод­цев было двое, то мог быть дан лишь один три­умф; поэто­му он пре­до­став­лял­ся либо пол­ко­вод­цу более высо­ко­го ран­га (напри­мер, дик­та­то­ру, а не кон­су­лу; кон­су­лу, а не пре­то­ру: Liv. II. 31, IV. 29, 4; Ep . XIX), либо, в слу­чае двух кон­су­лов, - тому из них, чья оче­редь была вла­деть импе­ри­ем и ауспи­ци­я­ми в день бит­вы (напри­мер, бит­ва при Метав­ре: Liv. XXVIII. 9, 10). Поэто­му на три­умф не мог при­тя­зать коман­дир, одер­жав­ший победу на терри­то­рии, где дей­ст­во­вал чужой импе­рий (Liv. l . c . Бит­ва при Метав­ре состо­я­лась в про­вин­ции М. Ливия: ср. Liv. X. 37, XXXIV. 10). Исклю­че­ния из этих пра­вил появ­ля­ют­ся после Пер­вой Пуни­че­ской вой­ны, и малый три­умф (ova­tio ) обыч­но пре­до­став­лял­ся в том слу­чае, если в более зна­чи­тель­ных поче­стях было отка­за­но. В соот­вет­ст­вии с этим же прин­ци­пом тот, кто коман­до­вал alie­nis aus­pi­ciis , т. е., как пред­ста­ви­тель отсут­ст­ву­ю­ще­го пол­ко­во­д­ца или под­чи­нен­ный при­сут­ст­ву­ю­ще­го, не имел пра­ва на три­умф (Dio Cass. XLIII. 42). Цезарь нару­шил это пра­ви­ло в кон­це жиз­ни в отно­ше­нии сво­их лега­тов (Dio Cass. l . c . , Кв. Фабий Мак­сим и Кв. Педий: ср. Mom­msen, Staatsrecht , I. 127, прим. 3). Это­му при­ме­ру сле­до­ва­ли в прав­ле­ние три­ум­ви­ра­та (напри­мер, П. Вен­ти­дий, легат Анто­ния: Dio Cass. XLVIII. 41, 5). Нако­нец, несмот­ря на пра­ви­ло, сфор­му­ли­ро­ван­ное Цице­ро­ном (de Leg . Agr . II. 12, 30) о необ­хо­ди­мо­сти кури­ат­ско­го зако­на для воен­но­го импе­рия, в кон­це рес­пуб­ли­ки име­ет­ся при­мер три­ум­фа, полу­чен­но­го чело­ве­ком, кото­ро­му импе­рий нико­гда не был вру­чен таким обра­зом (Cic. ad Att . IV. 16, 12; C . I . L . I. с. 460, XXVII).

2. Победа долж­на быть одер­жа­на в спра­вед­ли­вой борь­бе про­тив вра­гов государ­ства (jus­tis hos­ti­li­bus­que bel­lis , Cic. pro Deiot . 5, 13), а не в граж­дан­ской войне и не в вос­ста­нии рабов (Val. Max. II. 8, 7; Dio Cass. XLIII. 42; Flo­rus, II. 10, 9; Lu­can. I. 12; Gell. V. 6, 21; Plut. Caes . 56). Поэто­му не было три­ум­фов после взя­тия Капуи в 211 г. до н. э., или Фре­гелл в 125 г. до н. э., хотя пер­вый город не имел пол­но­го граж­дан­ства, а вто­рой был все­го лишь латин­ской коло­ни­ей (при­чи­на, ука­зан­ная в Val. Max. l . c . , буд­то Капуя при­над­ле­жа­ла Риму, а три­умф пре­до­став­лял­ся толь­ко pro auc­to im­pe­rio , невер­на: Mom­msen, Staatsr . I. с. 129, прим. 3). Три­ум­фы Цеза­ря после Тап­са и Мун­ды и Окта­ви­а­на - после Акция не нару­ша­ли это­го пра­ви­ла, ибо в каж­дом слу­чае победа была пред­став­ле­на как одер­жан­ная над ино­зем­ца­ми; хотя, с дру­гой сто­ро­ны, Цезарь не празд­но­вал три­ум­фа за Фар­сал. Такое отно­ше­ние встре­ча­ет­ся еще у Сеп­ти­мия Севе­ра (He­ro­dian, III. 9, 1).

3. Победа долж­на быть одер­жа­на в ходе круп­но­го сра­же­ния (Gell. V. 6, 21); и, соглас­но Вале­рию Мак­си­му (II. 8, 1), закон уста­нав­ли­вал, что вра­гу дол­жен быть нане­сен урон не менее, чем в 5000 чело­век в одной бит­ве. (Пле­бис­цит 62 г. до н. э. обя­зал пол­ко­во­д­ца под­твер­ждать свои сведе­ния под при­ся­гой и уста­но­вил штра­фы за фаль­си­фи­ка­цию). Это пра­ви­ло явно было уста­нов­ле­но недав­но, и даже после это­го извест­но мно­го при­ме­ров пре­до­став­ле­ния три­ум­фов за общие резуль­та­ты (в слу­чае П. Кор­не­лия и М. Бебия, Liv. XL. 38, не было вой­ны. Ср. VIII. 26, 7; XXXVII. 46; Cic. in Pis . 26, 62).

4. Вой­на долж­на была быть доведе­на до завер­ше­ния (de­bel­la­tum ), чтобы армию мож­но было ото­звать (de­por­ta­tio exer­ci­tus ); при­сут­ст­вие победо­нос­ных сол­дат было суще­ст­вен­ной частью цере­мо­нии (Liv. XXVI. 21; XXXI. 49). Поэто­му пер­во­на­чаль­но пере­да­ча армии пре­ем­ни­ку на теат­ре воен­ных дей­ст­вий лиша­ла пра­ва на три­умф. Позд­нее, когда обсто­я­тель­ства потре­бо­ва­ли при­сут­ст­вия посто­ян­ных армий на боль­шом рас­сто­я­нии от Ита­лии, усло­вие о de­por­ta­tio было отме­не­но, в слу­чае, если вой­на была доведе­на до завер­ше­ния (Liv. XXXIX. 29, 4).

Реши­тель­ные победы в широ­ко­мас­штаб­ной или про­дол­жи­тель­ной войне мог­ли воз­на­граж­дать­ся три­ум­фом, т. е., они рас­смат­ри­ва­лись как завер­ше­ние отдель­ных войн: напри­мер, в войне с Ган­ни­ба­лом - бит­ва при Метав­ре и взя­тие Тарен­та. При­тя­за­ния на три­умф после заво­е­ва­ния Сици­лии и Испа­нии в той же войне были откло­не­ны по иным при­чи­нам (ср. Tac. Ann . I. 55; II. 41).

Учи­ты­вая, что выс­ший маги­ст­рат имел абсо­лют­ное пра­во исполь­зо­вать неогра­ни­чен­ный импе­рий внут­ри горо­да в день сво­его три­ум­фа, суще­ст­во­ва­ние набо­ра пра­вил под­ра­зу­ме­ва­ет при­зна­ние неко­е­го авто­ри­те­та, отлич­но­го от само­го пол­ко­во­д­ца, кото­рый дол­жен при­ни­мать реше­ния об их при­ме­ни­мо­сти. Соб­ст­вен­но гово­ря, мы видим, что с древ­ней­ших вре­мен это пра­во при­зна­ва­лось за сена­том (Liv. II. 47, 10; III. 29, 4; 63, 9: ср. Po­lyb. VI. 13; Sen. de Ben . V. 15), что его реше­ния все­гда рас­смат­ри­ва­лись как окон­ча­тель­ные (напри­мер, Liv. X. 36, 19; Dio­nys. IX. 26) и лишь в исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях отме­ня­лись апел­ля­ци­ей к наро­ду (Liv. III. 63, 8; VII. 17, 9; Zon. VIII. 20) или силой (слу­чаи Л. Посту­мия Мегел­ла, Liv. X. 37; и Аппия Клав­дия, Cic. pro Cael . 14, 34; Suet. Tib . 2). Не извест­но ни одно­го слу­чая, где сна­ча­ла не обра­ти­лись бы к сена­ту. Несо­мнен­но, тем пунк­том, где дан­ный орган давал почув­ст­во­вать свою власть, было поста­нов­ле­ние сена­та, без кото­ро­го не мог­ли выде­лять­ся государ­ст­вен­ные сред­ства для рас­хо­дов на три­умф (Po­lyb. VI. 15, 8; Liv. XXXIII. 23, 8: ср. Dio Cass. LXXIV. 2). В слу­чае про­ма­ги­ст­ра­тов, чей импе­рий был осно­ван на pro­ro­ga­tio , за согла­си­ем сена­та сле­до­ва­ло pri­vi­le­gium , раз­ре­шаю­щее с.896 сохра­не­ние импе­рия внут­ри горо­да для три­ум­фа (см. выше). Веро­ят­но, из-за сме­ше­ния с этим ино­гда гово­рит­ся, что согла­сие сена­та долж­но быть утвер­жде­но наро­дом: напри­мер, Suet. Fr . VIII. ed. Roth. См. Wil­lems, Le Sé­nat de la Ré­pub­li­que Ro­mai­ne , vol. II. с. 672, прим. 2. Но ран­нее упо­ми­на­ние уча­стия наро­да в Liv. IV. 20, в 437 г. до н. э. (ср. Dio­nys. III. 59), воз­мож­но, ука­зы­ва­ет на то, что в ран­ние вре­ме­на дело обсто­я­ло ина­че. Для этих обсуж­де­ний сенат соби­рал­ся вне город­ских стен, обыч­но в хра­ме Бел­ло­ны (Liv. XXVI. 21, XXXVI. 39) или Апол­ло­на (Liv. XXXIX. 4), чтобы пол­ко­во­дец имел воз­мож­ность лич­но отста­и­вать свои при­тя­за­ния. После того, как Август воз­вел храм Мар­са Мсти­те­ля на сво­ем фору­ме, по край­ней мере послед­нее заседа­ние про­во­ди­лось там (Suet. Aug . 29).

Когда насту­пал назна­чен­ный день, весь народ высы­пал из домов в празд­нич­ной одеж­де; неко­то­рые ста­но­ви­лись на сту­пе­нях государ­ст­вен­ных зда­ний, а дру­гие под­ни­ма­лись на под­мост­ки, воз­двиг­ну­тые, чтобы дать обзор зре­ли­ща. Все хра­мы были рас­пах­ну­ты, цве­точ­ные гир­лян­ды укра­ша­ли каж­дый храм и ста­тую, на каж­дом алта­ре курил­ся фими­ам. (Plut. Aem . Paul . 32; Ov. Trist . IV. 2, 4). Тем вре­ме­нем, пол­ко­во­дец, при­быв­ший ночью на Мар­со­во поле (Joseph. B . J . VII. 5, 4), обра­щал­ся к сво­им сол­да­там на con­tio и объ­яв­лял о награ­дах, кото­рые будут рас­пре­де­ле­ны меж­ду офи­це­ра­ми и сол­да­та­ми (Liv. X. 30, 46; XXX. 45, 3; XXXIII. 23, &c.; Plin. H . N . XXXVII. § 16; Dio Cass. XLIII. 21).

Затем про­цес­сия выст­ра­и­ва­лась на Мар­со­вом поле, где ее встре­чал сенат и маги­ст­ра­ты (Jose­phus, l . c .). Обыч­но соблюдал­ся сле­дую­щий порядок, но, есте­ствен­но, в опре­де­лен­ных обсто­я­тель­ствах мог­ли быть откло­не­ния (хоро­ший при­мер тако­вых - три­умф Авре­ли­а­на, опи­сан­ный в Vi­ta Aurel . 33).

1. Маги­ст­ра­ты и сенат (Dio Cass. LI. 21, 9).

2. Тру­ба­чи (tu­bi­ci­nes : Plut. Aem . Paul . 33; Ap­pian, Pun . 66).

3. Ося­за­е­мые пло­ды победы, вклю­чая захва­чен­ное ору­жие, пред­ме­ты мате­ри­аль­ной или худо­же­ст­вен­ной цен­но­сти, изо­бра­же­ния заво­е­ван­ных стран, горо­дов, рек и т. д. в виде кар­тин, моде­лей и алле­го­ри­че­ских фигур (Liv. XXVI. 21, 7; Cic. Phil . VIII. 6, 18;. Tac. Ann . II. 41; Plin. H . N . V. § 5. На одном из внут­рен­них релье­фов арки Тита все носиль­щи­ки этих пред­ме­тов увен­ча­ны лав­ро­вы­ми вен­ка­ми), а так­же таб­ли­цы, на кото­рых напи­са­ны назва­ния поко­рен­ных наро­дов и стран. Вме­сте с этим выстав­ля­лись золотые вен­ки, пода­рен­ные пол­ко­вод­цу горо­да­ми заво­е­ван­ной про­вин­ции (Liv. XXVI. 21, XXXIV. 52; Plut. Aem . Paul . 34. В ран­ние вре­ме­на они были сде­ла­ны из лав­ра: Gell. V. 6, 7).

4. Белый бык, пред­на­зна­чен­ный для жерт­во­при­но­ше­ния, с позо­ло­чен­ны­ми рога­ми, укра­шен­ный vit­tae и ser­ta , кото­ро­го сопро­вож­да­ют жре­цы со сво­и­ми при­над­леж­но­стя­ми и за кото­рым сле­ду­ют камил­лы, несу­щие в руках пате­ры и про­чие свя­щен­ные сосуды и инстру­мен­ты (Plut. Aem . Paul . 33).

5. Важ­ней­шие плен­ни­ки в цепях (напр., Пер­сей, Югур­та, Вер­цин­ге­то­рикс, Зено­бия. Умер­шую Клео­пат­ру пред­став­ля­ло изо­бра­же­ние: Dio Cass. LI. 21, 8).

6. Лик­то­ры пол­ко­во­д­ца в крас­ных туни­ках, с фас­ци­я­ми, укра­шен­ны­ми лав­ром (Ap­pian, Pun . 66. Веро­ят­но, фас­ции были без топо­ров; так на релье­фе арки Тита. См., одна­ко, Mom­msen, Staatsr . I. 129; L IC­TOR с. 66 a).

7. Кифа­ри­сты (citha­ris­tae ) или lu­dio­nes , тан­цу­ю­щие и пою­щие, как бы тор­же­ст­вуя над побеж­ден­ным вра­гом (Ap­pian, l . c . : ср. Dio­nys. VII. 72).

Три­ум­фаль­ная колес­ни­ца: с релье­фа. (Montfau­con, Ant . Exp . IV. pl. CV).

Об исполь­зо­ва­нии белых коней см. выше. После Камил­ла (Liv. V. 23; Dio Cass. LII. 13; Plut. Cam . 7), не извест­но ни одно­го пол­ко­во­д­ца, решив­ше­го­ся их исполь­зо­вать, до Цеза­ря (Dio Cass. XLIII. 14, 3), но его при­ме­ру, по-види­мо­му, посто­ян­но сле­до­ва­ли импе­ра­то­ры (Suet. Ne­ro , 25; Plin. Pan . 22. Поэты авгу­стов­ской эпо­хи упо­ми­на­ют это как обыч­ную деталь: Ovid, A . A . I. 214; Pro­pert. V. 1, 32). Как колес­ни­ца, так и кони были укра­ше­ны лав­ром (Suet. Aug . 94; Ov. Ex Pont . II. 1, 58; Flor. I. 5, 6; Zon. VII. 8). В III в., если три­умф празд­но­вал­ся над пар­фя­на­ми (tri­um­phus Per­si­cus ), колес­ни­цу вез­ли четы­ре сло­на (Vi­ta Alex . Sev . 57, 4; Gord . Tert . 27, 9; и ср. моне­ту Дио­кле­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на, опи­сан­ную в Co­hen, Mé­dail­les Im­pé­ria­les , VI. с. 479, 3). Пом­пей без­успеш­но пытал­ся полу­чить раз­ре­ше­ние на это во вре­мя афри­кан­ско­го три­ум­фа (Plut. Pomp . 14: ср. Mar­quardt, Staatsverwal­tung , II. с. 586, прим. 7). Перед колес­ни­цей сжи­га­ли ладан (Ap­pian, Pun . 66). Пла­тье пол­ко­во­д­ца (см. выше о его общем харак­те­ре) состо­я­ло из укра­шен­ной цве­точ­ным узо­ром туни­ки (tu­ni­ca pal­ma­ta ) и шитой золо­том ман­тии (to­ga pic­ta ), то и дру­гое - пур­пур­но­го цве­та (Plut. Aem . Paul . 34; Liv. X. 7, 9). В пра­вой руке он дер­жал лав­ро­вую ветвь (Plut. Aem . Paul . 32; Plin. H . N . XV. § 137), а в левой - ски­петр из сло­но­вой кости, увен­чан­ный орлом (Dio­nys. III. 61, V. 47; Val. Max. IV. 4, 5; Juv., X. 43). В древ­ние вре­ме­на его тело, види­мо, рас­кра­ши­ва­ли крас­ной крас­кой (Plin. H . N . XXXIII. § 111, и см. выше). На голо­ве у него был лав­ро­вый венок (Plin. H . N . XV. § 137). Поза­ди него сто­ял государ­ст­вен­ный раб, дер­жав­ший у него над голо­вой тяже­лую золотую коро­ну Юпи­те­ра в фор­ме дубо­во­го вен­ка (Juv. X. 39; Plin. H . N . XXXIII. § 11, XXXVIII. § 7; Zon. VII. 21; Ter­tull. de Cor . 13). Чтобы эта куль­ми­на­ция чело­ве­че­ских и почти боже­ст­вен­ных поче­стей не име­ла таких дур­ных с.897 послед­ст­вий, как гор­дость, in­vi­dia , и сглаз, пол­ко­во­дец наде­вал аму­лет (fas­ci­nus ) или при­креп­лял его к колес­ни­це, вме­сте с малень­ким коло­коль­чи­ком и пле­тью (Plin. H . N . XXVIII. § 39; Zon. VII. 21; Mac­rob. Sat . I. 6, 9); а раб, ехав­ший поза­ди него, шеп­тал ему на ухо: « Res­pi­ce post te, ho­mi­nem te me­men­to» (Ter­tull. Apol . 33, под­твер­жде­но в Ar­rian, Diss . Epict . III. 24, 85, и Plin. H . N . l . c . : ср. Juv. X. 41). Вряд ли мож­но пред­по­ло­жить, что раб при­сут­ст­во­вал при три­ум­фе импе­ра­то­ра. На памят­ни­ках почти все­гда поза­ди импе­ра­то­ра изо­бра­же­на Победа, дер­жа­щая у него над голо­вой лав­ро­вый венок. Види­мо, три­ум­фа­то­ру при­над­ле­жа­ло так­же государ­ст­вен­ное крес­ло (sel­la ), ибо оно упо­ми­на­ет­ся в свя­зи с дру­ги­ми три­ум­фаль­ны­ми отли­чи­я­ми (Liv. X. 7, 9; Dio Cass. XLIV. 6; Suet. Jul . 76; Mom­msen, Staatsr . I. с. 423). Несо­вер­шен­но­лет­ние дети три­ум­фа­то­ра (и маль­чи­ки, и девоч­ки) еха­ли вме­сте с ним в колес­ни­це или вер­хом (Liv. XLV. 40, 8; Val. Max. V. 7, 1; 10, 2; Tac. Ann . II. 41; Vi­ta M . Ant . Phil . 12, 10; Cic. pro Mur . 5, 11; Suet. Tib . 6). Его взрос­лые сыно­вья еха­ли вер­хом поза­ди (Liv. XLV. 40, 4), после аппа­ри­то­ров (Ap­pian, Pun . 66), вме­сте с его лега­та­ми и три­бу­на­ми (Cic. in Pis . 25, 60; Ap­pian, Mithr . 117). Затем ино­гда шли рим­ские граж­дане, кото­рых он спас от раб­ства сво­ей победой, в обра­зе воль­ноот­пу­щен­ни­ков (Liv. XXX. 45, 5; XXXIII. 23, 6; XXXIV. 52, 12). Про­цес­сию завер­ша­ла вся мас­са пехоты в поход­ном поряд­ке, с укра­шен­ны­ми лав­ром копья­ми (Plin. H . N . XV. § 133), кри­ча­щая « Ио, три­умф!» (Var­ro, L . L . V. 7; Hor. Od . IV. 2, 49; Ti­bull. II. 6, 121) и пою­щая пес­ни, как с похва­ла­ми, так и с гру­бей­ши­ми непри­стой­но­стя­ми в адрес пол­ко­во­д­ца (Liv. IV. 20; 53, 11, &c.; Suet. Jul . 49, 51; Mart. I. 5, 3; про­чие ссыл­ки при­веде­ны в Mar­quardt, Staatsverw . II. с. 588, прим. 2. См. так­же Mun­ro, Cri­ti­cisms and Elu­ci­da­tions of Ca­tul­lus , с. 90).

Про­цес­сия всту­па­ла в город через Три­ум­фаль­ные ворота . Здесь при­но­си­лись жерт­вы опре­де­лен­ным боже­ствам (Joseph. B . J . VII. 5, 4). Затем про­цес­сия про­хо­ди­ла через цирк Фла­ми­ния и через, или, по край­ней мере мимо, теат­ров в этом же рай­оне, вме­щав­ших тол­пы зри­те­лей (Plut. Lu­cull . 37, Joseph. B . J . l . c .), и, веро­ят­но, всту­па­ла непо­сред­ст­вен­но в город через Кар­мен­таль­ские ворота, так как мы зна­ем, что она пере­се­ка­ла Велабр (оче­вид­но, Этрус­скую ули­цу) и Бычий рынок (Suet. Jul . 37; Cic. Verr . I. 59, 154). Далее про­цес­сия оги­ба­ла Пала­тин­ский холм через Боль­шой цирк (Cic. l . c . ; Plut. Aem . Paul . 32) и по ули­це меж­ду Пала­ти­ном и Цели­ем, дости­гая в кон­це Свя­щен­ной доро­ги, кото­рая вела шест­вие на форум (Hor. Od . IV. 2, 35; Epod . 7, 8). Марш­рут, веро­ят­но, про­ле­гал по южной сто­роне фору­ма (Jor­dan, Ca­pi­tol , Fo­rum , und Sac­ra Via , Ber­lin, 1881). В кон­це Свя­щен­ной доро­ги начи­нал­ся Капи­то­лий­ский спуск, и когда пол­ко­во­дец при­бли­жал­ся к нему, глав­ных плен­ни­ков вели в сто­ро­ну, в рас­по­ло­жен­ную рядом тюрь­му, и там каз­ни­ли (Cic. Verr . V. 30, 77; Liv. XXVI. 13; Tre­bell. Poll. Trig . Tyr . 22. Пер­во­на­чаль­но им отру­ба­ли голо­ву топо­ром, позд­нее - уду­ша­ли: ср. Liv. XXVI. 13, 15 с Tre­bell. Poll. Trig . Tyr . 22, 8, и см. Mom­msen, Staatsr . I. 129). Сохра­не­ние жиз­ни подоб­ным плен­ни­кам было воз­мож­но лишь как исклю­че­ние. Самый ран­ний слу­чай - это Пер­сей, поми­ло­ван­ный Эми­ли­ем Пав­лом (Plut. 37), при­ме­ру кото­ро­го после­до­вал Пом­пей (Ap­pian, Mithr . 117), Тибе­рий в пан­нон­ском три­ум­фе в 12 г. н. э. (Ov. ex Pont . II. 1, 45) и Авре­ли­ан в отно­ше­нии Зено­бии (Tre­bell. Poll. Trig . Tyr . 30, 27). Жерт­во­при­но­ше­ние в хра­ме не мог­ло начать­ся преж­де, чем состо­ит­ся казнь (Joseph. B . J . VII. 5, 6).

Затем пол­ко­во­дец под­ни­мал­ся на Капи­то­лий (Алек­сандр Север шел пеш­ком, Vi­ta , 57, 4). Когда он дости­гал хра­ма, на коле­ни бога воз­ла­га­ли лав­ро­вую ветвь и вен­ки с фас­ций (Sen. Con­sol . ad Helv . 10; Plin. H . N . XV. § 40; Plin. Pan . 8; Sil. Ital. XV. 118; Stat. Silv . IV. 1, 41; Pa­ca­tus, Paneg . in Theod . 9, 5), а позд­нее - паль­мо­вую ветвь (ср. Mar­quardt, Staatsverw . II. с. 589, прим. 2). Затем совер­ша­лось жерт­во­при­но­ше­ние. In­sig­nia tri­um­phi , т. е., наи­бо­лее зна­чи­тель­ная добы­ча (напр., воз­вра­щен­ные зна­ме­на Крас­са, Dio Cass. LIV. 83, и, несо­мнен­но, - Вара, Tac. Ann . II. 41), впо­след­ст­вии поме­ща­лись в храм Мар­са Мсти­те­ля (Suet. Aug . 29). Нако­нец, пол­ко­во­дец с сена­том уго­ща­лись на обще­ст­вен­ном пиру в хра­ме (Liv. XLV. 39). Суще­ст­во­вал обы­чай при­гла­шать кон­су­лов на этот пир, а затем направ­лять им пись­мо с прось­бой не при­хо­дить, - несо­мнен­но, для того, чтобы три­ум­фа­тор был наи­бо­лее выдаю­щим­ся лицом сре­ди собрав­ших­ся (Plut. Quaest . Rom . 80; Val. Max. II. 8, 6). Такое же уго­ще­ние устра­и­ва­лось для сол­дат и для граж­дан в хра­ме Гер­ку­ле­са (Plut. Lu­cull . 37; Athen. V. с. 221 f).

Все эти про­цеду­ры, в общем, завер­ша­лись в тече­ние одно­го дня, но когда коли­че­ство добы­чи было очень вели­ко, а вой­ска - очень мно­го­чис­лен­ны, для пред­став­ле­ния тре­бо­ва­лось более дли­тель­ное вре­мя. Так, македон­ский три­умф Фла­ми­ния про­дол­жал­ся три дня под­ряд (Liv. XXXIX. 52; ср. Plut. Aem . Paul . 32).

Поче­сти три­ум­фа­то­ра в этот день не закан­чи­ва­лись. На обще­ст­вен­ных зре­ли­щах он появ­лял­ся в лав­ро­вом вен­ке (Plin. H . N . XV. § 126; Val. Max. III. 6, 5), а в исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях - в ves­tis tri­um­pha­lis (напр., Л. Эми­лий Павел и Пом­пей; Auc­tor, de Vir . ill . 56; Vell. II. 40). Суще­ст­во­вал обы­чай пре­до­став­лять ему место для дома за государ­ст­вен­ный счет; такие особ­ня­ки назы­ва­лись tri­um­pha­les do­mus (Plin. H . N . XXXVI. § 112). Его имя вно­си­лось в Три­ум­фаль­ные фасты (C . I . L . I. с. 453); ему поз­во­ле­но было укра­сить вход в свой дом тро­фе­я­ми (Plin. H . N . XXXV. § 7; Cic. Phil . II. 28; Liv. X. 7, 9), а ста­туя в лав­ро­вом вен­ке, сто­я­щая в три­ум­фаль­ной повоз­ке, выстав­лен­ная в вести­бу­ле, пере­да­ва­ла его сла­ву потом­ству (Juv. VIII. 3). Нако­нец, после смер­ти его прах мог быть похо­ро­нен внут­ри город­ских стен (Plut. Quaest . Rom . 79; Mom­msen, Staatsr . I. с. 426, прим. 1).

Три­умф на Аль­бан­ской горе (tri­um­phus in Mon­te Al­ba­no) пред­став­лял собой про­цес­сию в храм Юпи­те­ра Лати­а­рия на Аль­бан­ской горе. Он про­во­дил­ся jure с.898 con­su­la­ris im­pe­rii (Liv. XXXIII. 23, 3), si­ne pub­li­ca auc­to­ri­ta­te (Liv. XLII. 21, 7), но к нему при­бе­га­ли лишь в слу­чае, когда сенат отка­зы­вал в обыч­ном три­ум­фе, и он счи­тал­ся поче­стью более низ­ко­го раз­ряда (Liv. XXXIII. 23). Хотя он фик­си­ро­вал­ся в Три­ум­фаль­ных фастах, но не был рав­но­зна­чен три­ум­фу в горо­де, ибо когда Мар­цел­лу в 211 г. до н. э. отка­за­ли в боль­шом три­ум­фе, но дали поз­во­ле­ние на малый (ova­tio ), он все же отпразд­но­вал три­умф на Аль­бан­ской горе нака­нуне ова­ции (Liv. XXVI. 21, 6). Пер­вый при­мер тако­го три­ум­фа подал Г. Папи­рий Мазон в 231 г. до н. э. (Plin. H . N . XV. § 126; Val. Max. III. 6, 5), и его при­ме­ру после­до­ва­ли мно­гие дру­гие (Liv. XXVI. 21, 6; XXXIII. 23, 3; XLII. 21, 7; XLV. 38; - Plut. Marc . 22).

Мор­ской три­умф (tri­um­phus Na­va­lis) . - Самый ран­ний из извест­ных был отпразд­но­ван Г. Дуи­ли­ем за мор­скую победу над кар­фа­ге­ня­на­ми в 260 г. до н. э. (Liv. Ep . XVII; Flor. I. 8, 10; Plin. H . N . XXXIV. § 20). Дру­гие при­ме­ры - это М. Эми­лий Павел в 254 г. до н. э. (Liv. XLII. 20, 1), Г. Лута­ций Катул в 241 г. до н. э. (Val. Max. II. 8, 2), Кв. Фабий Лабе­он в 189 г. до н. э. (Liv. XXXVII. 60, 6), Гн. Окта­вий в 167 г. до н. э. (Liv. XLV. 42, 2); и см. Три­ум­фаль­ные фасты к 497, 498, 513, 526 гг. О спе­ци­фи­че­ских осо­бен­но­стях ниче­го не извест­но. Г. Дуи­лий и М. Эми­лий Павел воз­двиг­ли рост­раль­ные колон­ны в память о сво­их победах (Liv. XLII. 20, 1).

Лагер­ный три­умф (tri­um­phus Castren­sis) . - Про­цес­сия сол­дат через лагерь в честь под­чи­нен­но­го глав­но­ко­ман­дую­ще­му офи­це­ра, кото­рый совер­шил бле­стя­щий подвиг (Liv. VII. 36).

В эпо­ху импе­рии, когда монарх стал един­ст­вен­ным обла­да­те­лем импе­рия, а все коман­ди­ры были лишь лега­та­ми, дей­ст­ву­ю­щи­ми под его ауспи­ци­я­ми, выше­ука­зан­ное усло­вие насчет обла­да­ния импе­ри­ем стро­го соблюда­лось, и пре­цеден­ту, создан­но­му Цеза­рем в поль­зу его лега­тов, сле­до­вал толь­ко Август в нача­ле сво­его прав­ле­ния (Dio Cass. LIV. 12; Suet. Aug . 38). Даже сре­ди обла­да­те­лей под­чи­нен­но­го про­кон­суль­ско­го импе­рия три­умф стал ред­ким и затем пре­до­став­лял­ся лишь в том слу­чае, если они были чле­на­ми импе­ра­тор­ской семьи (Dio Cass. LIV. 24 ука­зы­ва­ет 14 г. до н. э. как дату изме­не­ния, когда Агрип­па отка­зал­ся от три­ум­фа, как он посту­пил и в 19 г. до н. э., Dio Cass. LIV. 11). Три­ум­фы были отпразд­но­ва­ны Тибе­ри­ем (7 г. до н. э., Vell. II. 97, Dio Cass. LV. 6; и 12 г. н. э., Vell. II. 121, Suet. Tib . 20), Гер­ма­ни­ком (26 г. н. э.

Коэффициенты