Дело в том, что они, на мой взгляд, полная противоположность «простому, как мычание». Его очень необычные и многословные образы трудно понять, даже не столько понять, сколько прочитать. Некоторые из них я просто не могу принять, они мне не нравятся, например, «морда комнаты выносилась ужасом», «улица провалилась, как нос сифилитика», «вытечет по человеку ваш обрюзгший жир», «у меня изо рта шевелит ногами непрожеванный комик» и т. п., другие же, наоборот, очень интересны и выразительны, очень сильные, такие, как «я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека», «последняя в мире любовь выразилась румянцем чахоточного», «бабочка поэтиного сердца» и т. д. Многие образы, которые сейчас мне очень нравятся, сначала, при первом чтении, вызвали у меня неприятие, даже некоторое отвращение, например: «Земля! Дай исцелую твою лысеющую голову лохмотьями губ моих в пятнах чужих позолот», «стихами наполненный череп» и т. д. Я очень часто за несколько слов, за одну фразу могу признать писателя гением. У Маяковского эта строчка: «Послушайте, / Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?

» Это одна из моих самых любимых строк. Маяковский в стихах обычно говорит о самом себе, об окружающих людях, о Боге. Очень часто он рисует людей отвратительными обжорами, залезшими «в раковину вещей», но в то же время он собирает их слезы, их боли, это становится для него непосильным грузом, но он все равно «ползет дальше», чтобы бросить их «темному богу гроз у истока звериных вер». Но люди все-таки неблагодарны, и в Маяковского продолжается традиция «любви - ненависти». Бог для поэта не таинство, не Сущий, а , причем довольно обыкновенный, несколько более интересный, иногда более властный, чем остальные обыватели. Они абсолютно равны, и, кажется, Бог понимает Маяковского больше, чем другие.

Потрясающий стих открывает не только это отношение-, но еще и противоречивость личности поэта: «И когда мой голос похабно ухает… может быть, Иисус Христос нюхает моей души незабудки». Собственное «Я» - это центральная тема дореволюционного творчества поэта. Его любовь, которую скорее можно назвать страстью, его наблюдение за жизнью рвутся, обгоняя одно другое, часто выражаясь в простых восклицаниях («Ха! !»). Они безграничны, все у него приобретает вселенский оттенок, и слеза - уже действительно «слезища», - «трагедища».

Исступленность в его стихах заменила гармонию, ту гармонию, которая возвышает нашу душу в стихах Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Бунина и многих других поэтов. Описывая даже страдания и хаос, они как бы одухотворяют его или, быть может, выводят нас из него, возвышают нас, а Маяковский, наоборот, ввинчивает нас в пучину страсти, улицы, не то чтобы принижает, но оставляет в ней разбросанными, скомканными. Я не чувствую гармонии и в его послереволюционных стихах. В них появляется ритм, эти строчки ступенькой, но по мне лучше смятенность его дореволюционных стихов и постоянное самовосхищение («я самый красивый в человеческом месиве»), которая все же надоедает, переходя из поэмы в поэму, из стихотворения в . В конце концов, каждый человек всегда будет считать себя если не лучше остальных, то самым особенным, и это не из-за гордыни, а из-за открывания в себе все нового и нового.

Попытка раствориться в «Мы» и гордиться этим «мы» не привлекает меня, и уж тем более «работа на социальный заказ». Как Маяковский не мог понять, что это опаснее для «бабочки поэтиного сердца», чем все «взгромоздившиеся на него в галошах и без галош»! Все это превратило его стихи в обыкновенные, средние, часто скучные. Еще в детстве может нравиться « Власа» или « о Куз-нецкстрое», но затем уже не интересуют рифмы и назидания, хочется стать причастным вечности, а какая тут вечность, если «приходит последний день», пусть даже к противному «буржую». Когда художник отвечает каким-то «требованьям общества», «злобе дня», он останавливает развитие этого общества, утверждает его уровень и рамки, пусть даже в его стихах будет и «отдельных сторон».

Художник - это «бродильные дрожжи людские», они поднимают это общество, говоря о том, чего люди не требуют, но что им нужнее всего, что, может быть, они забыли или не заметили. Многие стихи все права защищены 2001-2005 Маяковского стали для меня иным взглядом на мир, на людей, иным пониманием, чувствованием, в чем-то даже схожим с моим иногда, но близким мне поэтом, любимым он не стал.

Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Мое отношение к творчеству В. Маяковского . Литературные сочинения!

«Он в большей степени,
чем остальные люди,
быль весь в явлении. Вы-
раженного и оконча-
тельного в нем было
так же много, как
мало этого у боль-
шинства…»
Б. Пастернак.
Владимир Владимирович Маяковский. Тот самый В.В., о котором из года в год говорят учебники, о котором пишут критики, которого читают громким голосом (или вовсе не читают) и конечно мы – ученики которых изначально заставляют читать. Владимир Владимирович, одним словом. Но я хочу говорить о другом Маяковсоком, без В.В., от слова «Маяк».
У меня Маяковский ассоциируется с революцией и большевиками, с ярким, режущим светом.
Он был очень необычный человек, быть поэтом для него было не профессией, а призванием. Мне кажется, что Маяковский и внешне похож на свои стихи, а может, это стихи похожи на него? В стихах он буквально эксплуатирует свою внешность. В них всегда присутствует состояние «огромности».
Конечно, Маяковский сознавал свою исключительность и, веря ее стихийной правоте, шел напролом. Для меня Маяковский – это начало. Начало новой поэтической эпохи, новой связи искусства с жизнью, это новый герой. Наверное, Маяковский – поэт несет в себя что-то от «не поэта»: он мастер цеха, «делающего» стихи, и он боец имеющий перед собой цель, которую, может быть, проще преследовать другими средствами, не стихами.
Многие мои одноклассники говорят, что не понимают стихи Маяковского. По-моему, они просто не хотят их понимать. Сначала я тоже не могла найти смысл стихотворений, не понимала их. Но стоило всего лишь глубже изучить биографию Маяковского, обстановку в стране в то время – все сразу стало на свои места.
Я не могу сказать, что Маяковский – мой любимый поэт. Мне просто очень интересно «разбираться» в смысле его стихов. Доходить до их сути. Маяковский использует в стихотворениях очень необычные обороты, свойственные только его поэзии. Лишь Маяковский может написать такое:
Вошел к парикмахеру, сказал – спокойный
Будьте добры, причешите мне уши.
Или такое:
Людям страшно – у меня изо рта
Шевелит ногами непрожеванный крик.
Таких примеров великое множество. У Маяковского нет ни одного стихотворения, над смыслом которого не надо задумываться.
Мне очень понравилась поэма «Хорошо!». Она меня просто поразила. В поэме отражены настроения массы людей. Я думаю, что только человек, обладающий величайший талантом ту атмосферу, те события. Не просто передать, а передать в стихах, сатирически изображая врагов революции. На мой взгляд эта поэма написана очень изобретательно и пластично.
Я думаю, что стихи Маяковского не могут оставить никого равнодушным. Они должны или очень нравиться или очень не нравиться. Мне они нравятся своей оригинальностью, удачными сравнениями:
Каждый поэт – ребенок своего времени. Маяковский чувствует это, он «болеет» своей эпохой. Это проявляется во всех его произведениях.
Я думаю, что путь Маяковского – великий и трудный – не единственный в поэзии, она вечно обновляется, как сама жизнь. А он выразил рывок именно своего времени, эпохи грандиозного, крутого перелома. Наверное, этим Маяковский и важен сегодня. С этим, я надеюсь, придет и в будущее.

Новаторство Маяковского проявилось прежде всего в том многообразии стилей, жанров, манер письма, которые он использовал. Естественно поэтому, что раннее творчество поэта развивалось в канве русского футуризма: * Я сразу смазал карту будня, ...

Существует общепринятое мнение, что поэзию способны по-настоящему понять далеко не все. Что для того, чтобы понять стихи, нужно обладать определенным умом, складом характера, образом мыслей, уметь по-особому чувствовать, видеть, угадывать мир, уметь...

Сатирические произведения В.Маяковский создавал на всех этапах своего творчества. Известно, что в ранние годы он сотрудничал в журналах "Сатирикон" и "Новый сатирикон", а в своей автобиографии "Я сам" под датой "1928", то есть за два года до смерти,...

1. Новое!

   В то время, когда Владимир Маяковский начинал свою творческую деятельность, в литературе разгорелась дискуссия, должны ли писатели обращаться к теме любви. Маяковский пишет и посвящает Лиле Брик поэму «Люблю». В ней чувство любви отражается поэтом не...

Мое отношение к творчеству В. Маяковского

даже не столько понять, сколько прочитать. Некоторые из них я просто не могу принять, они мне не нравятся, например, морда комнаты выносилась ужасом, улица провалилась, как нос сифилитика, вытечет по человеку ваш обрюзгший жир, у меня изо рта шевелит ногами непрожеванный комик и т. п., другие же, наоборот, очень интересны и выразительны, очень сильные, такие, как я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека, последняя в мире любовь выразилась румянцем чахоточного, бабочка поэтиного сердца и т. д. Многие образы, которые сейчас мне очень нравятся, сначала, при первом чтении, вызвали у меня неприятие, даже некоторое отвращение, например: Земля! Дай исцелую твою лысеющую голову лохмотьями губ моих в пятнах чужих позолот, стихами наполненный череп и т. д. Я очень часто за несколько слов, за одну фразу могу признать писателя гением. У Маяковского эта строчка: Послушайте, / Ведь, если звезды зажигают значит это кому-нибудь нужно? Это одна из моих самых любимых строк.

боли, это становится для него непосильным грузом, но он все равно ползет дальше, чтобы бросить их темному богу гроз у истока звериных вер. Но люди все-таки неблагодарны, и в творчестве Маяковского продолжается традиция любви ненависти. Бог для поэта не таинство, не Сущий, а человек, причем довольно обыкновенный, несколько более интересный, иногда более властный, чем остальные обыватели. Они абсолютно равны, и, кажется, Бог понимает Маяковского больше, чем другие. Потрясающий стих открывает не только это отношение-, но еще и противоречивость личности поэта: И когда мой голос похабно ухает... может быть, Иисус Христос нюхает моей души незабудки.

Собственное Я это центральная тема дореволюционного творчества поэта. Его любовь, которую скорее можно назвать страстью, его наблюдение за жизнью рвутся, обгоняя одно другое, часто выражаясь в простых восклицаниях (Ха! Мария!). Они безграничны, все у него приобретает вселенский оттенок, и слеза уже действительно слезища, трагедия трагедища. Исступленность в его стихах заменила гармонию, ту гармонию, которая возвышает нашу душу в стихах Пушкина, Лермонтова, Блока, Тютчева, Бунина и многих других поэтов. Описывая даже страдания и хаос, они как бы одухотворяют его или, быть может, выводят нас из него, возвышают нас, а Маяковский, наоборот, ввинчивает нас в пучину страсти, улицы, не то чтобы принижает, но оставляет в ней разбросанными, скомканными. Я не чувствую гармонии и в его послереволюционных стихах. В них появляется ритм, эти строчки ступенькой, но по мне лучше смятенность его дореволюционных стихов и постоянное самовосхищение (я самый красивый в человеческом месиве), которая все же надоедает, переходя из поэмы в поэму, из стихотворения в стихотворение.

гордиться этим мы не привлекает меня, и уж тем более работа на социальный заказ. Как Маяковский не мог понять, что это опаснее для бабочки поэтиного сердца, чем все взгромоздившиеся на него в галошах и без галош! Все это превратило его стихи в обыкновенные, средние, часто скучные. Еще в детстве может нравиться История Власа или Рассказ о Куз-нецкстрое, но затем уже не интересуют рифмы и назидания, хочется стать причастным вечности, а какая тут вечность, если приходит последний день, пусть даже к противному буржую. Когда художник отвечает каким-то требованьям общества, злобе дня, он останавливает развитие этого общества, утверждает его уровень и рамки, пусть даже в его стихах будет и критика отдельных сторон. Художник это бродильные дрожжи людские, они поднимают это общество, говоря о том, чего люди не требуют, но что им нужнее всего, что, может быть, они забыли или не заметили.

Многие стихи Маяковского стали для меня иным взглядом на мир, на людей, иным пониманием, чувствованием, в чем-то даже схожим с моим иногда, но близким мне поэтом, любимым он не стал.

Поэзия В.В. Маяковского

Первые шаги В.В.Маяковского в литературе были свя­заны с одной из многочисленных группировок в те годы - кубофутуризмом. Русский футуризм нашел в нем прекрас­ного пропагандиста. От других литературных течений фу­туризм отличался более резко выраженным бунтарским характером и был направлен против традиций реализма с его высокой идейностью и гражданственностью.

Но через некоторое время стало очевидно, что талант поэта стремительно обретал самостоятельность. Эксперименты над словом не стали для него самоцелью, а расце­нивались как средство повышения выразительности стиха. Творчество Маяковского даже в период близости к футу­ризму основной своей направленностью отрицало принци­пы, провозглашенные этим течением. «Нам слово нужно для жизни. Мы не признаем бесполезного искусства», - говорил поэт. Несмотря на некоторую затемненность поэ­тической мысли, уже трагедия «Владимир Маяковский», а особенно последовавшие за ней поэмы «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Война и мир», «Человек» откры­вали совершенно новую страницу в истории русской лите­ратуры. «Облако в штанах» - это подлинно революцион­ная поэма. Не только потому, что она содержит пророческие слова о близящейся революции, но и по самому характеру восприятия капиталистической действи­тельности и отношения к ней поэта.

Главное, что определяет содержание предоктябрьского творчества Маяковского, точно назвал Горький: поэт «ищет слияния с народными массами и свое «я» понимает только как символ массы, до дна поднятой и взволнован­ной волной. Маяковский... поднимая вопросы обществен­ной совести, социальной ответственности, несет в себе ярко выраженное русское начало».

С октября 1917 года начинается новый этап в творче­стве поэта, обусловленный прежде всего изменением дей­ствительности. Резко меняется тональность стихов. Мая­ковский, как и прежде, романтик, но теперь это романтизм утверждения и созидания нового мира. «Необычайней-шее», почти фантастическое в его произведениях тех лет вырастает из жизни, переплавляемой революцией. Он глу­боко убежден, что революция и поэзия нужны друг другу, он верит в действенность слова.

С именем Маяковского прочно связано представление о поэте-ниваторе. Он сделал самый смелый и решительный шаг, превратив поэзию в активную участницу митингов, демонстраций, лозунгов, диспутов. Поэзия вышла на пло­щади, обратилась к колоннам демонстрантов. «Улицы - наши кисти. Площади - наши палитры» - эти метафоры относятся и к слову поэта. Его слово действительно пол­ководец человечьей силы. Его голос - голос эпохи.

В поэзии Маяковского есть и лирика, и публицистика в чистом виде. Но историческая заслуга поэта - создание лирики нового типа, в которой публицистика становится лирикой, а лирика звучит публицистически. Гражданская лирика Маяковского - явление XX века. Это лирика личности, отвергнувшей отчуждение и погрузившейся в большой мир общественных, всенародных и всечеловечес­ких интересов и связей, забот и радостей.

В творчестве Маяковского поэмы - своеобразные вехи, обозначающие узловые точки пересечения его био­графии с ходом истории. Герой поэзии Маяковского при ее сосредоточенности на судьбе народа, судьбе миллио­нов - это и сам поэт, образ которого обретает эпичность.

Вечная лирическая тема любви в поэмах «Облако в штанах», «Люблю», «Про это» решается Маяковским свое­образно. У него любовное чувство выражено яростно, страстно, с вулканической силой. «Громада-любовь», «гро­мада-ненависть». В том числе любовь к женщине. У Мая­ковского почти нет произведений, посвященных только этому чувству. В «Облаке» крик «долой вашу любовь!» сливается с криками «долой ваше искусство!», «долой ваш строй!», «долой вашу религию!»

Весь опыт работы на «злобу дня» («Окна сатиры РОСТА», стихи на газетной полосе) и особенно над поэ­мами, посвященными истории современности, ставил Ма­яковского, как и всю советскую литературу, перед пробле­мой художественного метода.

В первых крупных послеоктябрьских произведениях поэта господствует принцип романтического преображе­ния действительности. В отличие от дооктябрьских поэм, в которых страстно звучала романтическая мечта о пре­красном будущем, но идеал противостоял уродливой дей­ствительности, послеоктябрьские произведения проникну­ты уверенностью: отныне все подвластно человеку, «как нами написано, мир будет таков...»

Поэт посвятил немало стихотворных «рассказов» геро­ическому труду и новым условиям жизни людей («Рассказ о Кузнецкстрое...», «Рассказ литейщика Ивана Козырева...» и др.). Маяковскому особенно дороги люди, жизнь кото­рых - повседневный, будничный и тем не менее подлин­ный подвиг.

Таков Теодор Нетте. В стихотворении «Товарищу Нетте - пароходу и человеку» героическое раскрывается не как проявление исключительных духовных качеств в ис­ключительных обстоятельствах, а как своего рода норма поведения советского человека. Конкретный, единичный факт - гибель Нетте при защите советской дипломатичес­кой почты - включен в систему жизненных явлений и наиболее дорогих автору мыслей и чувств, подчеркиваю­щих закономерность и бессмертие подвига.

Романтическая мечта о подвиге, волновавшая Маяков­ского с самых первых его выступлений, выступает как реальная черта эпохи социалистического созидания. Имен­но эту особенность поэт стремится запечатлеть в поэме «Хорошо!» В ней нашел особенно широкое применение принцип изображения советской действительности в един­стве героического и повседневного. «Хорошо!» тоже поэма о любви. О любви к родине, преображенной революцией. О преданности народу, ее совершившему. И о надежде, что история, которую отныне творит народ, не будет больше безразлична к судьбе человека. Для того чтобы увековечить это, поэт создает новые поэтические формы. Потому-то он решительно заявляет:

Ни былин,

ни эпосов,

ни эпопей. Телеграммой лети,

строфа! Воспаленной губой припади

и попей

Из реки

по имени - «Факт».

Стремясь создать новый эпос, поэт ищет новые воз­можности его слияния с лирикой. Причем лирика служит Маяковскому для широкого обобщения. Слияние лирики и эпоса нашло в поэме глубокое обоснование как результат слияния личности с народом, рождение новой индивиду­альности, утверждающей свою сопричастность ко всему, что совершают массы. «Это было с бойцами, или страной, или в сердце было моем».

В.Маяковский - один из самых талантливых сатири­ков XX века. Он создал классические образцы сатиры нового типа. «Грозный смех» - так назвал он сборник своих сатирических произведений. Эти произведения по­ражают своим тематическим разнообразием. Кажется, нет такого отрицательного явления, которое не попало бы под увеличительное стекло поэта-сатирика. Перед нашим взо­ром «целая лента типов тянется»: новый буржуй, кулак, вредитель, хулиган, обыватель, сплетник, ханжа, разврат­ник, пьяница, лодырь, очковтиратель, бракодел, трус, «со­ветский» вельможа, взяточник, головотяп и т.п. В те годы поэт не обошел вниманием ни одного сколько-нибудь заметного явления международной жизни. Он создал гале­рею сатирических памфлетов, дал острые зарисовки запад­ного, в том числе американского, образа жизни.

Ярче всего талант Маяковского-сатирика раскрылся в последних драматических произведениях. «Театр должен «врываться в жизнь», - требовал Маяковский. Комедию «Клоп» он сам определил как «публицистическую, про­блемную, тенденциозную».

Защищая публицистический театр, Маяковский широ­ко пользуется в пьесах «Клоп» и «Баня» художественной условностью: преувеличением, гротеском, фантастикой. Но все эти приемы великолепно служат целям реалисти­ческой типизации, с тем уточнением, что эта типизация сатирическая, обладающая особой речевой характеристи­кой, сосредоточившая внимание не на психологических нюансах, а на выявлении главного в характере персонажа с точки зрения социальной. Ибо мещанство, бюрокра­тизм - это прежде всего социальная опасность.

Установка на публицистичность и зрелищность - одно из проявлений сознательного и целеустремленного движения Маяковского к народности. Этот критерий поэт понимал широко. Он хотел быть понят своей страной, но хорошо знал, что в его время массовый читатель и зритель еще не обладали высокой культурой. Свою задачу поэт видел не в подлаживании к низкому уровню массового читателя, не в снижении требований мастерства, а в при­общении масс к высокой художественной культуре. Мая­ковский, обладая гениальной одаренностью, сам был носителем высокой культуры, как поэтической, так и теат­ральной.

Человеческим величием, страстной убежденностью, благородством потрясает каждый стих, каждый образ пос­леднего шедевра Маяковского, его разговора с потомка­ми - поэмы «Во весь голос».

Поэт разговаривает с потомками через головы совре­менников. Но не о конфликте с временем, а «о времени и о себе», о том, как он понимает время и искусство, этому времени необходимое.

Обобщая самые дорогие и заветные убеждения, добы­тые в самоотверженном труде и жестокой борьбе, поэт подводит итог трудному, героическому пути.

Стихи стоят

свинцово-тяжело,

готовые и к смерти,

и к бессмертной славе.

Не каждый стих выдержит проверку временем. Он сделал свое дело и может умереть «как рядовой, как безы­мянные на штурмах мерли наши». Но господствует в этих строках мысль о бессмертии созданного в трудах и бою, вера в разум и благодарность потомков.

Как бы ни была трагична личная судьба Маяковского, в истории всемирной литературы трудно указать такое удивительное соответствие между потребностями эпохи, ее характером и - личностью поэта, сущностью его таланта, как бы созданного историей для того времени, когда он жил и творил.

Как я отношусь к поэзии Маяковского

Я, ассенизатор и водовоз...

В.В.Маяковский.

Корней Иванович Чуковский как-то признавался, что принадлежит к числу тех чудаков, которые любят поэзию больше, чем всякое другое искусство, и испытывают величайшую радость, встречая какой-нибудь особый оборот, рифму или паузу. Я не принадлежу к обществу таких чудаков (хотя бы потому, что весьма люблю музыку), но и мне нравятся хорошие, легкие, мелодичные стихи.

Владимир Владимирович Маяковский был большой новатор в стихосложении, хотя теорию его, как он сам писал, осилить не мог. А недавно я узнал, что у него "хромала" грамотность. И все же, читая многие его произведения, невольно поражаешься таланту этого человека. У него большое чутье к языку, он мастерски умел создавать новые, очень выразительные слова: "бронзы многопудье", "свинцовоночие" и множество других. А сколько крылатых выражений, созданных им, вошло в наш язык: "тысячи тонн словесной руды", "шершавым языком плаката", "навели хрестоматийный глянец" и т.д.

Я думаю, что совсем Маяковский не уйдет из нашей литературы, не будет полностью забыт, как это уже случилось со многими писателями двадцатых- тридцатых годов. Ведь и до сих пор сатира Маяковского очень актуальна. Вот, например, одна только цитата из его стихотворения "Взяточники":

пристроил

мелкую сошку,

по лазутчику...

Каждый на месте:

невеста в тресте,

кум в Гум,

брат в наркомат...

Он понял буквально

"братство народов"

как счастье братьев,

и сестер.

Разве и сегодня мало таких, буквально понявших "демократию", "рынок", "хозрасчет"?

Но, размышляя о месте Маяковского в нашей литературе, в жизни, невольно отмечаешь, что во многом уступал как поэт таким мастерам (так или иначе преследовавшимся долгое время), как Есенин, Ахматова, Цветаева, Пастернак и другие. В одном своем романе Александр Солженицын писал, что стихи Маяковского в большинстве своем неэстетичны, грубы, далеки от настоящего искусства. С этим нельзя не согласиться. Вот в очень известном его "хрестоматийном" стихотворении он пишет: " И дождик толст, как жгут". Но ведь дождик- это маленький дождь. И таких неточностей великое множество. Беда Маяковского даже не в том, что он превратился, по выражению С.Есенина, в "штабс-маляра", который поет о пробках в Моссельпроме. Самое главное, что лишает этого поэта сегодня права быть в числе ведущих, это его политическая направленность, то, что он посвятил свое творчество возвеличиванию строя, который принес нашему народу одни несчастья. В этом смысле он, действительно, "ассенизатор и водовоз". Всячески превозносит Владимир Владимирович насилие, оправдывает любые жестокости. А ведь он не мог знать о том, что личность-это ничто, правами ее можно всячески пренебрегать. "Единица- вздор, единица- ноль!"- восклицает он.

Нам с детских лет внушали, что литература и искусство должны служить только высоким целям, только добру. И это правильно. Поэтому навсегда вечным укором и позором ляжет на Маяковского и многих других, писавших "по указке партии", то, что они служили недоброму, жестокому строю. Но и совсем списать из литературы этого поэта неверно. Пусть он займет свое настоящее место.

Плотность